– У любого журналиста, который пишет правду, – есть враги. Она не была исключением.
– Она писала о коррупции?
– Почти исключительно. Чиновники, застройщики, лоббисты, судьи. Копала глубоко. И точно. Иногда – слишком.
– Была угроза?
– Дважды. Один раз – после статьи о девелопере из Ист-Сайда. Второй – когда она полезла в фонд районного образования. Но ничего официального. Она всегда отказывалась писать заявления.
– Почему?
Беннет пожал плечами.
– Считала, что это покажет слабость. И вообще… Эмили была из тех, кто идёт вглубь даже тогда, когда уже слишком глубоко.
– С кем она работала последнее время?
– Сама. Последние полгода – практически фриланс в рамках рубрики. Только редакторские правки. И – блокнот. Она всё писала в блокноте.
– Где он?
– Не найден.
Майкл взглянул на него внимательно.
– Что вы думаете, Беннет: кто мог желать её смерти?
Редактор долго молчал. Потом сказал тихо:
– Любой, кто знал, что она приближается к правде.
– Вы верите, что это сделал Савенко?
– Я не знаю, кто это.
– Молодой украинец. Программист. Его обвиняют.
– Значит, у него был мотив?
– Пока – никакого. Но у полиции достаточно отпечатков и "признания".
Беннет пожал плечами.
– Я не из тех, кто верит в признания. Но, знаете, я видел, как Эмили смотрела на людей. Как будто насквозь. Иногда – людям не нравится, когда ты знаешь о них слишком много.
– Вы что-то скрываете?
– Я – старый редактор. Я видел, как убивают репутацию, финансирование, жизнь. Но впервые вижу, как убивают тело. Простите, но я больше вам ничего не скажу.
Майкл встал.
– У неё остались копии материалов?
– Только у неё. И, может быть, у того, кто её убил.
Он уже повернулся к выходу, когда Беннет вдруг добавил:
– Послушайте, адвокат. Эмили была сложной. Она была неудобной. Она не слушалась. Она раздражала. Но она никогда не лгала. Если она копала – значит, что-то там было.
Майкл кивнул.
– Вы её уважали?
– Нет, – сказал Беннет. – Я её боялся.
На выходе из редакции он остановился у доски объявлений. Там, среди мемов, заметок и открыток, висела чёрно-белая фотография. Эмили. С кружкой кофе. Улыбается. На обороте: "Слишком живая, чтобы умереть".
В углу – стикер. Почерк: женский. Строгий. "Блокнот не в квартире. Ищите там, где она писала в одиночестве."
Майкл сфотографировал. Присмотрелся. На фоне – то ли студия, то ли комната. Пыльная лампа. Записи на стене.
Может, она оставила след. Может, она знала, что её найдут. И знала, кому оставить дверь приоткрытой.
Он вышел на улицу. В кармане – список:
1. Проверить переводчика
2. Найти блокнот
3. Узнать, кто угрожал Эмили
4. Доказать, что Игорь не был первым, кто вошёл в ту квартиру
И – последний пункт: Выяснить, кому было выгодно, чтобы дело закрыли за 48 часов.
ЧАСТЬ 4: Признание без имени
– Ты когда-нибудь слышал, чтобы убийца смотрел в пол и просил кофе, а не воды? – спросил Майкл у пустой комнаты.
Он сидел в полумраке офиса. Лампочка с открытым проводом освещала только монитор. На экране – Игорь Савенко. Допрос. Чёрно-белое видео. Камера установлена высоко, как уличный наблюдатель. Показания длиной в 47 минут. Он включил воспроизведение снова. В третий раз.
Игорь сидит, руки сцеплены. Переводчик рядом – крепкий, седовласый мужчина с серьёзным лицом, говорит с мягким акцентом. Детектив напротив. Молча записывает. В комнате – тепло, но Игорь дрожит.
– Я ссорился с ней, – переводит мужчина.
– Я взял нож.
– Я ударил её.
