– Не торопись, бабуль! Мы с Асей только что ёлку нарядили, мама на кухне. А мужчины пошли докупать что-то из маминого списка, так что мы, так сказать, женским кругом. Вы с Асей идите к ёлке, а я пока маме помогу.
Правнучка Ася, пятилетний неугомон, вьётся вокруг прабабушки. Зоя Александровна всегда с подарками: то игрушку какую принесёт, то сладкое, то сказку расскажет.
– Женский круг – это хорошо. – Зоя Александровна вставляет отёкшие ступни в специально для нее приготовленные широкие большие тапки. – Пойдем, Асенька, я тебе принесла чего.
Прабабушка и внучка заходят в большую, ярко освещенную электрическим светом комнату. У окна стоит живая нарядная ёлка, блестящая пластиковыми небьющимися шарами, мишурой, переливающаяся огнями китайской гирлянды.
Возле нее стоит потертое, но любимое кресло Зои Александровны, в которое та медленно, с поддержкой внучки, опускается. Ася садится вниз, к ногам прабабушки, на недорогой ковер из «Икеа».
Переведя дух, Зоя Александровна достаёт из кармана своей вязаной шерстяной кофты сверток. Секунду держит его в руках, словно прощаясь, а затем бережно разворачивает старую газетную бумагу и вынимает потемневшую от времени деревянную ёлочную игрушку. Протягивает ее правнучке.
– Что это? – спрашивает Ася.
– Ангел.
Ася задумчиво вертит фигурку в руках, рассматривает.
– Он плохо сделан, – выносит вердикт ребёнок, – на ангела даже не похож. Буратино какой-то…
Зоя Александра беззвучно смеется. «Видишь, дед Матвей, я в её возрасте тебе сказала то же самое, а ты говорил, что я ничего не понимаю в ангелах!»
– Это особый Ангел. Его сделали во время войны, в Ленинграде. Он меня защищал во время блокады. Да и потом… Всю жизнь защищал. А теперь он – твой. Тебя будет защищать. Хочешь, повесь его на ёлку. Или под подушку положи. Только береги! Другого такого не найти, он единственный.
– А как он тебя защищал? Расскажи!
Зоя Александровна подалась из кресла вперед и нежно погладила Асю по белесой вихрастой макушке.
– Это он тебе сам расскажет, милая.
– Тогда я его сегодня на ёлку повешу, чтобы он ночью у нас в квартире освоился, а завтра к себе положу. А они с Дедом Морозом не поссорятся, когда тот ночью придет?
Ася бережно прицепила Ангела на ароматную еловую лапу, где вперемешку висели новые ёлочные игрушки и пластиковые шары.
– Ты что, нет, конечно. Они с Дедом Морозом старые друзья…
В прихожей хлопнула входная дверь.
– Папа с дедой пришли! – Ася вскочила и побежала встречать завьюженных с мороза мужчин.
Когда отгремели все салюты Нового года, а большая семья погасила свет в гостиной и уснула крепким сном, деревянный Ангел открыл глаза и огляделся. Кроме него, похоже, на ёлке не ожила ни одна игрушка. «Наверное, это потому, что их делала машина, а не тёплые человеческие руки. Души в них нет», – подумал Ангел и осторожно вышел из деревянного тела.
Размял затёкшие крылья. Всё-таки, дед Матвей очень торопился, когда строгал деревянные: маленькие совсем получились, тесные очень.
Потянулся. Руки деревянные тоже только намёком вышли, вдоль туловища вытянуты.
Хорошо хоть ступни ног дед большие сделал. Можно сразу идти.
Ангел зашагал по квартире.
Заглянул в спальню к дочке Зои Александровны, нашептал её мужу на ухо, как правильно комплименты говорить, а то за 20 лет без подсказки так и не справляется.
Зашел в маленькую комнатку рядом, поправил одеяло внучке Зои Александровны, строго глянул и на её мужа. Кивнул. Хороший мужчина, для семьи старается.
