Вообще, по моим соседским наблюдениям, замечательная жизнь Виктора делилась на «до литра» и «после литра». Первая часть была скучна и беспробудна, а вторая наполнена всевозможными необычайными событиями и ярким фактами, интригами, кражами и даже его неоднократным избиением… Но он об этом не ведал.
Быть может, и к счастью
***
Помните про чертополох, который вырос выше меня и так и рвался перемахнуть вместе с сорняками за забор к соседям? Так вот, все их племя выкосил своей суровой рукой сосед наш. Не дождался от меня никакой инициативы и порубал всю нечисть косой своей неутомимой. Приходим мы домой с работы и видим картину ратного поля. Полегло сорняковое полчище в неравной схватке с удалью молодецкою соседушки нашего по участку. И открылись зато горизонты новые и просторы невиданные. Честь и хвала тебе, богатырь Александр свет Лужковский. И жене его Татьяне с дочкою поклон земной за помощь их и терпение. Все!!! Конец песне о Великом Чертополохе и его безвременной кончине.
Прошел год с тех незапамятных времен. А может, и два. Только помню, что сын наш Александр бегал уже во всю прыть и разговаривал. Не лепетал слова непонятные, а именно разговаривал. Имел свое мнение и высказывал его по поводу и без. Носился по двору и все время говорил. Общался. С друзьями своим воображаемыми. Двое их у него было. Пагунинная Утка и Чукча Панорама. Не в обиду будет сказано никому из представителей малых народов и семейства перелетных.
Откуда они взялись и почему их так зовут, мы не стали выяснять. Ну, Утка, ну, Пагунинная. Чего тут такого? А с Чукчей Панорамой вообще яснее ясного. И сразу понятно, кто как выглядит и основные черты характера. Носился с ними Санька целыми днями. Потому как больше друзей у него особо и не было. Не ходил он в детский сад. Вот вся социализация и происходила у него в общении с этими товарищами. А еще любили друзья эти конфеты до чертиков и трескать могли день напролет. А вот кашу и прочие глупости не очень жаловали.
– Пап-мам, Пагунинная Утка и Чукча Панорама куфать хотят.
– Так у нас обед скоро. Дотерпят?
– Неть! Они сейчас хотят!
– Скажи им, что после обеда!
Санька убегал в сад, а через пару минут возвращался.
– Они тока ондю кафетку будут. Ондю! Тока ондю!
И он смешно заламывал пухленькие свои ручки в умоляющем жесте.
– Сереж, ну скажи ему! Обед же скоро!
– От одной конфеты ничего не будет.
Сердце мое не выдерживало, и я протягивал сыну лимонную карамельку.
– Папочка-мамочка, пасибки!
И Счастье Больше Солнца убегало кормить своих друзей.
Весенний ветерок разносит по саду розовые яблоневые лепестки. Соседские пчёлы жужжат над головой. В этом году цветение какое-то особенно обильное. Неба не видно сквозь листву и соцветия. Перламутровые чешуйки пышно одели все наши деревья. Кажется, что облака прилегли в огороде отдохнуть на закатном солнце.
Мы сидим на лавочке и пьем чай. Марина рассматривает рисунок, оставленный сыном. Он изъявил желание нарисовать своих друзей. Конечно же Пагуненную Утку и Чукчу Панораму. Нарисовал и убежал с ними в дом. По очень важным делам.
– Смотри! – жена передает мне листок бумаги.
– Смешно! Каляки-маляки.
– Ну какие же каляки-маляки? Не видишь что ли? Ноги вот! Шесть, нет, семь штук…
– Многовато для двоих… Не кажется?
Из-за угла вылетает радостный Сашка. Подбегает к столу, хватает пару карандашей и собирается в обратный путь.
– Сынок, подожди! Расскажи про рисунок.
