Сочится утро с краю поля, из-под горизонта. И не по капле, не тонкой струйкой, а будто подкрашенные малиной густые сливки льются через край крынки. Притомившийся уже, замороченный зимним сумраком, вряд удержишься выйти, поглядеть на это диво.
Купол неба раскрыт над округой зонтом. Но всё одно – каплет. Неясно откель и негусто, в общем, но всякий поворот головы делает щёки и лоб влажными. Темнея от воды, заметно тяжелеет одежда, сквозь кожу сапог будто вымытую только что, ногам делается липко и студёно.
Невзирая на то, что ты уже далеко и от дома, и от душного, навязчивого подчас тепла печи, хочется скинуть с себя всё и растереться чем-нибудь. Хотя платком, хотя сеном из середины позабытого с лета стожка. Коли разворошить его, потревожив мышей, что побегут врассып с вытаращенными глазёнками, полными укоризны более, нежели испугом, и возмущёнными негаданным вторжением, наверняка отыщется довольно сухой, неиспорченной помётом травы.
Однако ж, покуда доберёшься, выпачкаешься с подмёток до полей шляпы, а заодно вдохнёшь изгрызенных в пыль трав, переймёшь какую лихоманку, так что после будешь сам себе не рад.
И не сможешь подняться с перины поутру, закашляешься, пугая домашних, и справляясь с ломотой в членах, будешь позволять делать с собою всё, что полагается в таких случаях.
Измучаешь испугом об себе и измучаешься глотать травяные настойки, а однажды даже приедет доктор, кой примется стучать холодными пальцами по груди и спине, рассмотрит обложенный язык и оттянет веко, дабы рассмотреть зрачок. Он же потребует поглядеть на свет и обнюхать всё, что в приличном обществе принято скрывать за ширмою, в плевательнице или в фаянсовой посудине под кроватью. И как после задумается он глубоко, скрозь тебя глядючи, и вздохнёт с жалостливой, притворной миной, коих много разных повсегда имеется в запасе у докторов.
И чего ж, спрашивается, не сиделось-то дома, отчего не дремалось подле окошка. Ну, подумаешь, – слилось лишку утра рассветом, да воцарилась вновь прежняя хмарь, которой ни конца ни краю не видать, не загадывать. Одно слово – зима…
– Девушка, соедините меня с…
– Соединяю… Длинные гудки.
– Я и сама слышу, но я ж не этого просила, мне поговорить с человеком нужно! Срочно! Дело безотлагательное. Соедините меня! Сделайте что-нибудь!
– Я стараюсь…
– Плохо стараетесь!
– Ну, что ж я, трубку подниму там, что ли…
Чего только не случается в жизни. Иные ситуации, в силу того что люди остаются-таки людьми, повторяются из года в год, прочие, по причинам обратного свойства, – потому ка люди перестают быть собой, – время выхолащивает за ненадобностью. К примеру, можно ли было вообразить, что в вагоне поезда дальнего следования один из пассажиров останется голодным до самой конечной станции.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
