– Ничего. Вы можете снова увидеть его в любое время, когда только пожелаете. Я все устрою. Потому что желаю для Розали хорошего мужа.
Они помолчали некоторое время. Потом мать поинтересовалась Альфредом.
– Он недавно окончил академию. Теперь приехал практиковаться в Париж, под началом одного моего друга. Альфред живет в Шербуре один, его родители уже умерли. Я знаю его с детства, как и вашу Розали, так что вполне могу поручиться за этого юношу. Он достаточно обеспечен. Родители оставили ему немалые сбережения, к тому же, парень не любит сидеть без дела. А это, согласитесь, ценное качество.
– Но он не людской врач.
– Пусть это вас не тревожит. Там, на окраине Шербура ветеринары ценятся не меньше людских врачей. Впрочем, он может лечить и людей. Просто малый любит живность, вот и все.
Я не могу сказать, была ли моя мать озабочена или наоборот, полна надежды; ее лицо редко отражало чувства.
Я не могла больше оставаться за портьерой. Надо было бежать в магазинчик, иначе покупатели могли проболтаться матери о моем опоздании.
Я летела со всех ног. Потом долго не могла успокоиться. Исполняя свои повседневные обязанности, думала лишь об этом разговоре и как это ни было нелепо на тот момент, вдруг вообразила себя невестой Альфреда, да еще принялась безмерно упиваться этими мыслями.
Мне казалось, что он вот-вот появится передо мной здесь, в этом магазинчике, специально зайдет за тем, чтобы меня навестить. У меня каждый раз замирало сердце, когда звенел колокольчик на двери. Но всякий раз посетителем оказывался вовсе не Альфред.
Тем не менее, я настолько не сомневалась в скорой нашей встрече, будто уже был назначен точный день самой свадьбы.
Но, нет. Вначале предполагался целый цикл ухаживаний. Я постаралась набраться терпения, чтобы подождать и посмотреть, как все будет дальше.
Моя мать и доктор Вернье стоили друг друга. Они не любили затягивать с делами. Думаю, из них наверняка получилась бы замечательная парочка, не будь доктор женатым человеком. Даже внешне они вполне подходили друг другу: оба степенные, статные, хорошо сохранившиеся для своего среднего возраста. Доктор был не менее интересной наружности, чем мама. Немного полноватый, но без излишка, с аккуратно подстриженной маленькой бородкой, которую он поглаживал всякий раз, когда бывал чем-то очень доволен, а поскольку видеть маму он всегда был весьма рад, то мне в память особенно врезалось это его извечное поглаживающее бородку движение, несущее в себе столько душевной теплоты. И его веселые карие глаза, становившиеся порой глубоко задумчивыми…
В тот же день, когда я вернулась из магазинчика, мама сказала, что завтра на обеде у нас будут гости. Она не стала уточнять, какие именно, а я не стала спрашивать, не желая выказывать интереса, да и вообще, зная уже обо всем.
Итак, меня собирались сосватать. Я смотрела на это вполне положительно. Выйти, наконец, из-под опеки матери, обзавестись своим домом, своей семьей, детьми. В конце концов, об этом мечтает каждая женщина, почему же я должна быть исключением? А Альфред выглядел мужчиной весьма представительным и являлся таковым не только внешне, но и по положению. Да, доктор Вернье действительно желал мне счастья, наверняка он уже успел расхвалить меня своему юному другу и описать со всех сторон.
В тот день бедняжка Анриетта ни разу не присела с раннего утра и до конца обеда. Вначале она вертелась на кухне, затем прибиралась по дому, потом обслуживала всех нас за столом.
