– Не отвлекайтесь на объяснения, – попросила я, поворачиваясь к нему. – Что вам от меня нужно?
– Николай Михайлович поручил мне переговорить с вами насчет утреннего происшествия. Про Женьку, милицию, – он запнулся и закончил, понизив голос: – Про вознаграждение. Он благодарен вам. – Серж шагнул ко мне. – Что, так здесь и будем разговаривать? Темы вроде не те…
Я молча сдвинулась в сторону, сохраняя между нами первоначальную дистанцию.
– Вы боитесь меня?
– Опасаюсь. Не хочу неприятностей.
– Каких?
– Всяких.
– Мне кажется, вы меня не так поняли.
По выражению его лица было видно, как он удивился и раздосадовался. Несомненно, если бы не поручение, плюнул бы и ушел прочь от вздорной бабенки, какой я ему сейчас представлялась. Ну, разумеется, Серега, от Серова ты, от кого же еще? Но я должна сомневаться. Ведь стреляли же! А, сомневаясь, бояться. А, боясь, быть, хотя бы для начала, колючей, дерзкой и стараться отделаться от тебя, Серж, не виденного ни разу, как можно скорее и по возможности тише.
– Знаете, давайте считать, что я не поняла вас совсем, – предложила я вполне миролюбиво. – И… проваливайте, пожалуйста.
– Не могу, – развел он руками, – не могу проваливать, не выполнив поручения.
– Хорошо, идите вниз. Поговорим на воздухе.
Серж в сомнении шагнул к ступенькам и обернулся, положив руку на перила.
– А вы?
Дурак!
– Следом я, следом!
Спускаясь, он несколько раз оглядывался и принимался бормотать что-то в оправдание своей нерасторопности, но замолкал, видя, как я настороженно останавливаюсь на безопасном от него расстоянии.
Выйдя из подъезда, он подождал на крылечке и лишь тогда, когда я оказалась рядом, на виду у многочисленных в это время прохожих, шагнул дальше, уже не заботясь о том, иду я за ним или нет. Давно бы так!
– Николай Михайлович извиняется за то, что не смог прийти сам, и просит передать вам свою благодарность и еще…
Но здесь я уже была в своей тарелке.
– Я благодарна Николаю Михайловичу за его благодарность, – перебила я. – И, знаете что, оставьте меня в покое. А если те, от кого вы явились, будут на вас за что-либо в претензии, объясните, что Юлия Максимова ничего не знает, ничего не видела и ни сегодняшним утром, ни вчерашним ни в какие неприятности не ввязывалась и ни в чем необычном не участвовала. Я вообще ничего не видела, ничего не слышала и говорить, а тем более рассказывать, мне не о чем и некому.
Опять я его удивила, но не слишком. По-моему, он начал от меня уставать.
Серж постоял, пошевелил мозгами, глядя на меня, и пробормотал в сердцах:
– Ну и черт с тобой! – Он повернулся и, затолкав руки в карманы, пошел вдоль дома к выходу со двора.
Я с торжеством смотрела ему вслед и поздравляла себя с правильным поведением, несмотря на досаду от того, что так и не пришлось узнать, в какой форме собирался отблагодарить меня Серов. А любопытно было! Но сейчас не благодарность его была мне нужна, хоть и не отказалась бы от нее в более мирное время.
Серж завернул за угол и исчез. И я пошла восвояси, чувствуя легкое разочарование, которое, конечно же, не имело значения.
Что мне благодарность, пусть даже выраженная в солидной денежной сумме, но полученная из вторых рук? Нет, милейший Николай Михайлович, мне нужны вы. Очень хочется познакомиться поближе. Хорошо бы добиться вашего расположения. А благодарность… Пусть она послужит первой ступенькой на пути к нему.
