Под кодовым названием «Эдельвейс» - страница 20

Кристина Бергер в сопровождении Хейниша подошла к двум мягким кожаным креслам, стоявшим друг против друга перед письменным столом. Скромно присела в предложенное кресло. Хейниш разместился не за столом, а в кресле напротив, закинув ногу на ногу. Ее, несмотря на дружелюбный тон штурмбаннфюрера, на его приветливые, хотя и грубоватые шутки, не покидали внутренняя настороженность и беспокойство. Во всем рейхе, наверное, нет ни одного немца, который спокойно бы заходил в управление имперской безопасности. Что уж говорить о фольксдойчах, которые родились и выросли за пределами границ рейха.

– Пожалуйста, не сердитесь, фрейлейн, за то, что я так бесцеремонно побеспокоил вас, – вежливо заметил Хейниш. – Это ненадолго, и я уверен, что вы не будете жалеть.

– У вас ко мне дело? – спросила Кристина.

– Ну что вы! – небрежно махнул рукой Хейниш. – Никаких дел! Разве в будущем… А сейчас – лишь несколько незначительных вопросов. И вот первый: как себя вел мой адъютант Вилли Майер? Ничем не обидел?

– Что вы! Очень предупредительный молодой человек…

– Курите? Отличные болгарские сигареты.

– Простите, но у нас в семье никто не курил. Правда, отец в молодости, слышала я, любил побаловаться трубкой, но после ранения ему категорически запретили курение.

– Тогда позволите мне закурить?

– О, разумеется! Вы хозяин, а к табачному дыму я привыкла – господин бургомистр и его полицейские курят, не спрашивая разрешения. Да еще противную махорку! А у вас, наверное, ароматные и приятные…

– Высшего качества, – заверил Хейниш и щелкнул зажигалкой. Он закурил и прищурился, словно бы от седоватого дымка. – Так вот, объясните мне, почему и как вы очутились здесь?

– Но ведь меня привез сюда ваш адъютант! – удивленно подняла на него глаза Кристина. – Я считала – по вашему приказу…

– Я, вероятно, неточно выразился. Не об этом речь, фрейлейн. Поэтому повторяю: почему и как вы оказались в нашем городе?

– Не понимаю, господин майор, – явно растерялась Кристина.

– Штурмбаннфюрер, – поправил ее Хейниш. – Майор – это армейское звание.

– Стыдно сказать, но я все еще не очень разбираюсь…

– Вскоре будете разбираться… Вы родились в Галиции, не так ли?

– Да, господин штурмбаннфюрер.

– И жили там?

– Все время…

– Тогда почему же оказались здесь, на Северном Кавказе?

– Если вас интересует это, то пожалуйста… История моя короткая, как и жизнь… В Галиции мы жили в немецкой колонии Найдорф, поблизости от Дрогобыча. Оттуда нас всех вывезли в Россию. Сначала уверяли, будто повезут к немцам Поволжья, а потом решили перебросить еще дальше – в глухой угол Казахстана. Под Шелестевкой, Ростовской области, наш эшелон попал под бомбы самолетов. Там погибла… моя мама, – Кристина торопливо вытащила шелковый платочек с вышитыми готическими инициалами «К. В.» – Там моя мама и похоронена, в общей могиле.

– Я надеюсь, вы понимаете, фрейлейн, что в вашей трагедии виновны не немцы, а большевики, которые отрывают людей от родных мест и домов, – осторожно заметил Хейниш, внимательно наблюдая за выражением лица девушки. – Более того, насколько мне известно, поместье Найдорф не задела ни одна немецкая пуля. Даже случайная. Там сейчас военный госпиталь.

– Мы и не хотели ехать, но нас принудили. Сначала отобрали все нажитое, а потом и самих загнали в вагоны.

– Успокойтесь, фрейлейн, – Хейниш поднялся, подошел к сифону. – Выпейте стакан минеральной воды. Охлажденная!