Он беседовал с каждым, определяя место на корабле, выявляя лучшие стороны и способности. Из этого и складывалась команда.
Удивил и заинтересовал наутар Ма́вел. Почему-то сразу проникся к этому человеку. После разговора с ним без колебаний понял, что вот самый надёжный скафи́р его корабля. Немолодой, но живой, инициативный и находчивый. Гордимол оценил эти способности в первом же походе. В самых сложных ситуациях Мавел не терял самообладания и находил нужные решения. В минуты отдыха он рассказывал морские байки и старинные легенды. Гордимол и сам с удовольствием приходил послушать.
– Откуда ты всё это знаешь, Ма́вел? – спросил он наутара, услышав легенду о драконе спасителе.
– Я в детстве любил слушать, а мой дед рассказывать, – загадочно улыбнулся скафир.
– И наверное, дед любил придумывать байки для внука, – засмеялся Гордимол
– Байки он и правда придумывал на ходу, – согласился наута́р, – а вот легенды, говорил, что слышал от деда, а тот от своего деда. Древние легенды нашего народа…, – тут Мавел осёкся.
– Выходит, что у а́рдов сохранилось так много своих легенд и даже новые легенды э́сков не помешали забыть сказания предков, – размышлял вслух Гордимол и вдруг заметил, как наута́ры из а́рдов чуть с испугом посмотрели на него.
Гордимол спохватился, что слишком крамольные высказывания испугали команду. Он прибыл из Ару́нта, где нет сословий. И для него оказалось неожиданным и несправедливым, что в Эска́рдии местное население, жившее на этих землях сотни соло, стало низшим сословием по закону Юскуля́ра. Сам Гордимол благодаря знатному происхождению из Ару́нта, теперь живя в Эскардии считался эском – представителем привилегированного сословия. Из эсков выделялась прослойка аристократии – но́булов.
По Юскуля́ру вести такие разговоры о сравнении или несправедливости очень опасно. Префектура надзора следит и выявляет инакомыслие. Гордимол забеспокоился, что сам мог подвести своих людей под наказание. А они в Эскардии жёсткие. Особенно для а́рдов. В лучшем случае галеры, в худшем смертная казнь. Даже браки между э́сками и а́рдами карались смертью.
Закон разделения и ограничения одной из групп людей вызывал у Гордимола неприятие. Он видел среди ардов толковых и способных людей, но сословный закон оставлял их всегда за чертой, выше которой они не имели права подниматься.
Однако, единственная возможность всё-таки была. Наута́ры и милита́ры могли подняться в звании и статусе благодаря своим способностям.
– Представляю, как твои дети любят слушать, – перевёл разговор Гордимол, пытаясь исправиться, – Так и вижу тебя у камина с трубкой, рассказывающего сказки.
– Это правда, до́мис Гордимол. Мои сын и дочь каждый вечер ждут меня из порта, чтобы услышать рассказы, – глаза Мавела потеплели при воспоминании о детях.
– Ты прирождённый рассказчик. Смотри, как всех нас своими сказками к себе привязал, – засмеялся Гордимол и команда подхватила шутку.
Гордимол всё чаще задумывался над несправедливостью Юскуляра Эскардии. Но произнести вслух или даже поделиться с кем-то об этом могло стоить жизни. Префектура во главе с префектом Орто́русом, его служба законников и соглядатаи цепко выслеживали инакомыслие.
Может поэтому Гордимол не оседал на суше и даже не имел собственного дома. Ничто и никто его не держали на берегу. Всё его имущество на корабле, а на короткое пребывание в полисе останавливался в одном из постоялых дворов. Корабль был домом Гордимола, а команда его семьёй. Редкие месяцы, находясь в Эскардии, ждал нового плаванья.
