Евгения похлопала меня по руке.
– Это не частная территория, – сказала она успокаивающе, взглянув на сына. – Он просто беспокоился о твоей безопасности.
– Извините, – сглотнула я. – Я больше туда не пойду.
Я внезапно почувствовала себя сытой и немного отодвинула тарелку, давая понять, что закончила ужинать. Ранее мирная атмосфера была нарушена вспышкой Макса, и теперь она казалась напряженной и неловкой. Я посмотрела на мать, которая натянуто улыбнулась мне в ответ.
Да уж, Макс отрицательно сыграл на моей попытке убедить маму остаться здесь. Мне казалось, что он своим поведением пытался избавиться от нас.
– Позвольте мне забрать тарелки, – сказала Евгения, снимая напряжение.
– Нет, – раздался низкий голос Макса. – Исаак, помоги мне, – практически зарычал он на своего друга.
Исаак быстро кивнул и вскочил, как будто Макс только что отдал ему приказ. Исаак забрал мою тарелку и тарелку Евгении, а Макс взял остальные. Я заметила суровый взгляд, которым наградил его отец, но Макс только упрямо посмотрел в ответ. Я вспомнила, что могло бы случиться, если бы я осмелилась так посмотреть на Дэна… он, вероятно, дал бы мне пощечину.
Мама положила руки на стол и встала:
– Думаю, нам пора возвращаться в отель, да, Софи?
Я кивнула, меня сильно напрягало поведение Макса. Я встала, заметив печальное выражение лица Евгении.
– Извините за поведение Максимилиана, – сказала она. – В данный момент у него много мыслей в голове, но это, конечно, не повод так вести себя перед вами. Подождите, пожалуйста, я провожу вас.
Мы попрощались с Андреем, который пожелал нам всего наилучшего и быстро пошел на кухню, несомненно, чтобы отругать своего сына. Я услышала его повышенный голос, когда мы шли по коридору.
Евгения проводила нас до двери и, как только мама вышла на улицу, нежно тронула меня за локоть, заставив меня удивлённо обернуться.
– Не суди его, пока не узнаешь поближе, дорогая, – прошептала она. Посмотрев на мою маму, она широко улыбнулась. – Была очень рада с вами познакомиться, надеюсь, скоро увидимся!
Нахмурившись, я шла по длинной дорожке рядом с мамой, думая о словах Евгении. Я не планировала с ним знакомиться. Мне не нравилось его поведение. Я его боялась.
В этот момент Алиса даже не подозревала, каким взглядом провожает ее через большое кухонное окно Максимилиан.
Мы провели в Тихолесье четыре дня, но мне казалось, что время пролетело мгновенно и одновременно с этим тянулось бесконечно. Мама постепенно выходила из своей скорлупы: она пела в душе, пусть и фальшиво, и её шаг стал бодрее, чего я не замечала уже давно. Она не переставала улыбаться после ужина с Евгенией и её семьёй, несмотря на неприятный инцидент с Максом, о котором мама почти не упоминала.
Я взглянула на белую дверь ванной и услышала, как выключилась вода и прекратилось пение. Кажется, после многих лет одиночества у мамы наконец-то появилась подруга.
Это было трогательно, и впервые за долгое время я ощутила, как глубоко внутри меня зарождается надежда, что мы сможем наладить здесь настоящую, нормальную жизнь. Через несколько мгновений мама вышла из ванной, напевая себе под нос и плотно обернув полотенце вокруг груди.
– Тебе лучше переодеться, если не хочешь опоздать, – сказала она, обращаясь ко мне, задумчиво сидевшей на кровати.
Я кивнула и медленно поднялась на ноги. Вчера вечером, возвращаясь домой от Евгении, мы заметили плакаты, анонсирующие ярмарку, которая должна была состояться на территории начальной школы Тихолесья. Мы обе решили, что обязательно должны ее посетить.
