– У меня, Петрович, кое-какие деньжата есть. С продажей коровы я договорился. Галушкин хоть сейчас её заберёт. Будешь у меня жить, вместе поедем в Енисейск. Купим всё, что нам может пригодиться, – закусывая, сказал Иван.
– Ты же одну корову держишь? – жуя сало, спросил Совин.
– Да. А что? – вопросом на вопрос, ответил Шапкин и достал из кармана папиросы.
– Вроде бы деньги имеются, Лавку держишь – а корова одна? – опять задал вопрос Петрович.
– За чем мне больше? Нам хватает. Степан мало пьёт молока, Дарья то же, я, в основном пью чай или что покрепче, одна Аня пьёт. Делаем сметану, масло, творог. Кое-что продаём, – рассуждал Иван Фёдорович, наливая из бутыли.
– А я, вот, козу держу, нам с бабкой хватает, – поддержал разговор Совин.
Совин и Шапкин посидели ещё не много, выпили пару раз, прерывая свой разговор, и Митрофан Петрович начал собираться домой.
– Пойду я, а то бабка переживать будет, – сказал Петрович, застёгивая тулуп.
– Тогда пойдём, я тебя провожу, – с этими словами Иван встал из-за стола.
Они вышли в Лавку. Там находилась Дарья и один из редких посетителей.
– Иван, ты оставайся здесь, а я пойду, тем более ты не одет, а на улице холодно, – обратился к Шапкину Митрофан.
– Мне всё равно выходить на улицу, чтобы покурить, так что пойдём, – успокаивал Иван.
– До свидания, Дарья Степановна! – попрощался Совин.
– До свидания, Митрофан Петрович! – обслуживая посетителя, с улыбкой сказала Дарья.
На улице было прохладно, везде лежал не глубокий снег.
– Неделю назад встала Ангара. Ещё пару недель и можно через Енисей ходить, – поделился своими мыслями Петрович.
– Да, через полмесяца можно ехать в Енисейск, – закуривая и глядя на реку, произнёс Шапкин.
– Ну, до завтра, – Совин достал из рукавицы руку и протянул Ивану.
– Завтра приходи с женой, – Шапкин пожал ему руку.
– Хорошо. А ты не стой на морозе, покуришь и сразу заходи в тепло, – учил Совин Ивана, удаляясь всё дальше.
– Ладно! – крикнул Иван Фёдорович, удаляющемуся Петровичу.
Он докурил, сплюнул на свежий снег, и зашёл внутрь. Пока они с Совиным разговаривали на крыльце, он не заметил, что покупатель ушёл. В Лавке было пусто и прохладно. Дарья смотрела на него и щёлкала семечки.
– Ты слышал, Павла «кривого» повесили? – спросила она мужа.
– Кто? – спросил Иван, хотя догадывался, чьих это рук дело.
– «Беляки». За связь с партизанами, – ответила жена.
– Я не знал. Это Паша Колесников? – переспросил Шапкин.
– Да, – коротко ответила Даша.
Иван Фёдорович стоял и думал о своём. Новость о смерти Павла, потрясла его.
– Нет, надо уходить от сюда, – задумчиво произнёс он. – Иди, ставь самовар, – обратился Иван к жене.
– Пойду, поставлю, – сказала, вставая Дарья, – Я тебя позову, сядем есть, только разогрею, – с этими словами она скрылась в избе.
