Под покровом тайги - страница 25

– Ну, что, пойдёмте, – обратился к мужикам Иван. – Поедим и надо, пораньше спать лечь, – он выбросил потухшую папиросу, сплюнул и встал с саней.

– Пойдём, – ответил Андрей и, тоже встал с саней.

Дрозд закрыл книгу, и обращаясь к Шапкину спросил:

– Я возьму книжку с собой, полистаю, а будет возможность и почитаю.

– Конечно бери. Бери, что считаешь нужным, – ответил ему Иван, и взяв рукавицы, направился к выходу.

Все последовали за ним.

Они поселились в том же номере, в котором останавливались первый раз. Пётр очень обрадовался, всё-таки знакомая обстановка. Остальным было без разницы, где проводить ночь. Путники ели минут тридцать, потом начали выходить из-за стола. До вечера каждый мог заниматься своими делами.

– Мужики! – обратился Иван. – Завтра разбужу затемно. Нужно проехать Енисей, когда будет светло, чтобы видеть след и куда ехать.

Все согласились с ним.

– Сегодня, нужно пораньше лечь спать. Дорога не близкая, – предложил Андрей, и тут же спросил у Ивана: – А ты решил, кто за кем поедет?

– На передних санях, поедем мы со Стёпкой, замыкающим будет Андрей, а с серединой сами решайте – мне всё равно, – ответил Шапкин-старший.

– Кто за кем поедет в середине – разберёмся, не столь уж важно, – сказал Дрозд, и принялся листать книгу.

На этом и порешили.

Прошло три дня после приезда Шапкина из Енисейска. Он и его жена Дарья, находились в Лавке. Она отпускала товар редким посетителям, он считал и перебирал, оставшийся товар. В Лавку зашла Надежда Широких. Это была женщина лет тридцати пяти, без излишеств, среднего роста, не дурна собой. Одета она была не броско, чем подчёркивала свою стройность.

– Здравствуйте, Дарья Степановна! А где Иван Фёдорович? – спросила она, не видя нагнувшегося над коробками Ивана.

– Здравствуй, Надя! – поздоровалась Даша. – Вань, тебя тут спрашивают, – обратилась она к мужу.

– Кто? – спросил Иван, не отрываясь от коробок.

– Надя Широких, – ответила Дарья.

– Здравствуйте, Надежда Семёновна! С чем пожаловали к нам? – спросил Шапкин, поднимая голову и откладывая своё занятие на «потом».

– Мне с Вами, Иван Фёдорович, поговорить надо, – на свою просьбу, Надежда ждала ответа.

– От чего же, не поговорить? Времени у нас навалом, – не подозревая о чём будет разговор, – спокойно ответил Иван, вытирая руки об тряпку. – Даша, дай мне папироску, они там, на лавке лежат, добавил он, обращаясь к жене.

– Если можно, выйдем на крыльцо, заодно там и покурите, – попросила Надежда.

– Ну, пойдём на крыльцо, – заинтересовался будущим разговором Иван.

На улице было холодно. Воздух был наполнен мелкими снежинками, которые переливались всеми цветами на солнце. Иван Фёдорович, нацепивший шапку, подкуривал, ёжась от холода.

– Выкладывай, какой у тебя ко мне разговор? – затягиваясь дымом от папиросы, он у Широких.

– Я знаю, что вы собрались уходить в тайгу. Возьмите нас с собой. Я буду работать за двоих. От кого узнала, что будете уходить, хоть пытайте – всё равно не скажу, – на одном дыхании, глядя на Ивана, выпалила Надежда.

– Пойдём в дом, – произнёс Иван, кидая недокуренную папиросу в снег.

Пройдя через Лавку, они оказались в комнате, где в своё время, Иван принимал мужиков. Из-за соседней двери доносились не громкие голоса, это о чём-то говорили Совины. Шапкин налил из самовара кипятка в чашки, разбавил его чаем из чайничка, и поставив одну чашку перед гостьей, сел на стул. Надежда, пока наливался чай, расстегнула приталенное пальто, скинула на плечи шаль и села возле стола. Иван смотрел на то, как она пьёт чай, не отводя глаз. Он испытывал к ней симпатию. Шапкин знал, что два года назад, она стала вдовой. Хорошо знал её мужа, посевы были рядом, поэтому, помогали друг другу. Поздней осенью, можно сказать в начале зимы, когда уже лежал снег, Николай Широких, решил пробежаться с ружьишком не далеко от села, вдруг будет удача – кого-нибудь подстрелит. Ружьё было старым и дало осечку, когда на Николая вышел шатун. Борьба была не равной, но, даже тут, Широких изловчился и попал ножом несколько раз в сердце. Они так и лежали – убитый медведь и тяжелораненый, истерзанный когтями, обессиливший человек. Николая нашли на следующий день охотники. Восемь дней и ночей шла борьба жизни со смертью, но на девятый день смерть оказалась сильнее. Жена дети плакали от свалившегося на них горя. Надежда оплакивала горячо любимого мужа, а дети – безвременно ушедшего отца. Вся забота о детях и работа по дому, легла на хрупкие плечи молодой женщины. Ни горе от потери мужа, ни работа, не сделали её старее. Мужчины оборачивались ей в след, оценивая её фигуру. Она это чувствовала, но на большее они рассчитывать не могли – она их держала на расстоянии, не подпускала к себе и своей душе. Иван Фёдорович всё это знал, поэтому, его несколько удивил её приход.