– Чем будешь угощать, хозяин? – улыбаясь, спросил один из пехотных, видимо самый старший по званию.
– Что будете покупать, тем и буду угощать! – тоже улыбаясь и в рифму, ответил Иван Фёдорович.
– Ты, видимо, не понял? Я спросил, чем будешь угощать, а не чем будешь торговать, – ещё раз спросил офицер, заметно краснея, и уже без улыбки.
– Теперь понял, господин офицер. Сейчас всё будет, – Иван подошёл к открытой двери в избу, и громко крикнул – Даша, Дарья. Иди сюда.
В дверях появилась Дарья.
– Что? – она смотрела на мужа.
– Принеси большую бутыль самогона, хлеба и сала, – ответил Шапкин жене.
– Сейчас, – оглядывая военных, сказала Дарья.
– Хлеба и сала можно побольше, – снова, с улыбкой попросил офицер.
Иван Фёдорович поставил коробку с конфетами на прилавок
– Берите, господа. Сейчас жена принесёт всё остальное, – Шапкин кивнул в сторону двери.
Солдаты и казаки создавали толпу, беря конфеты.
– Не наглейте. Видите, какой хозяин добрый, – прикрикнул на них офицер. – Немножко конфет положили в карман и будет.
В дверном проёме появилась Дарья Степановна. Она несла большую бутыль с самогоном.
– Сейчас принесу всё остальное – заверила она военных, ставя бутыль на прилавок.
Через несколько секунд, Даша принесла сало с хлебом и несколько головок лука.
– Вот это я понимаю! Какой гостеприимный хозяин! – восхищался, рассматривая сало, старший. – Если будут наши заходить, то ссылайся на меня. Моя фамилия Чупин, – посмотрел он на Ивана.
– Понял, Ваше благородие, – отозвался Шапкин.
Военные ещё постояли не много, и пряча хлеб, сало и лук, вышли на улицу.
После обеда пришёл Совин.
– А, Митрофан Петрович! – Иван поздоровался с Совиным. – Дарья Степановна! Иди, встань к прилавку, мне поговорить надо, – крикнул он жене, находившейся в соседней комнате.
– Как у тебя, Иван Фёдорович, дела? – поинтересовался Петрович.
– «Дела как сажа бела». Сейчас пойдём в комнату и обо всём потолкуем, только, дождёмся Дарью, – сказал Шапкин.
– Хорошо, – согласился Совин.
– Ну, где ты там? – опять крикнул жене Иван.
– Уже иду, – Шапкина появилась в Лавке.
– Ты побудь тут, а мне нужно поговорить с Митрофаном Петровичем, – объяснил жене причину своего ухода, Иван Фёдорович.
Дарья села на табурет, а Иван повёл Совина в избу.
– Значит, у тебя нет коровы? – Шапкин спросил Митрофана Петровича, опускаясь на стул.
– Есть коза, пчёлы, имеются кролики, куры, а коровы нет. Да, и зачем нам корова с бабкой? Нам и козы хватает, – садясь на стул, и снимая с себя шапку, ответил Совин.
– Есть у меня к тебе предложение, – переезжай ко мне. Места много, скотину мы твою разместим у меня в сарае. Я это говорю, потому что, «железо», которое имеется у тебя в усадьбе, пригодится нам в тайге. И семья у тебя не большая. Я со своими поговорил – они не против, – предложил Иван.
– Про какое «железо» идёт речь? – спросил Петрович, недоумённо.
– «Железо» – это всё железное, что находится у тебя в усадьбе: казаны, котлы, утюги, чугунки, самовары, разные гвозди. Понял? – Шапкин внимательно смотрел на Совина.
– Теперь понял, – ответил Митрофан Петрович.
– Если ты ко мне переедешь, можно будет забрать заслонки из печи, дверцы, колосники, а из бани можно взять котёл. Всё это, хоть и чугунное, очень нам в тайге пригодится, – разъяснял Иван.
– Поговорю со своей бабкой. Твоё предложение, Иван Фёдорович, очень неожиданно, – думал о своём доме Совин.
– Поговори с женой, подумай. Сегодня воскресение, дай ответ к субботе, – попросил Шапкин. – Что бы я знал, что делать, – добавил он.
