Читать онлайн Татьяна Лакизюк - Под покровом тишины. Книга 1. Неслышная

Каждый человек на свете хоть раз в жизни слышал тишину. Странно, да? Как можно слышать тишину? Ведь ее нет. Тишина означает, что все звуки стихли и настало абсолютное безмолвие. Но это не так. Мы можем слышать тишину, потому что она не так проста, как кажется. Она состоит из звуков, которые поглощает, а под ее покровом прячутся удивительные создания, сотканные из нитей слов, воздуха и магии. Их зовут айны. Духи тишины.

– А откуда они взялись? – звонкий детский голосок разрушил чарующую атмосферу, созданную хрипловатым голосом няни, треском смолы на поленьях в камине и мягким шепотом ветра, шуршащим прошлогодней листвой за окном.

– Они появились давно, вместе с людьми. И были созданы для того, чтобы поддерживать баланс добра и зла во всем мире, насыщать звуки светом в противовес тьме, – нити рассказа снова начали сплетаться в кружевное полотно. – Вначале, когда людей было мало, им это удавалось. Все жили счастливо, в согласии и любви, наслаждаясь тишиной, наполненной радостью. Но чем больше становилось людей, тем тяжелее приходилось айнам. Их жизнь начала меняться.

– Почему?

– Потому что звуки не исчезают в никуда. Их вбирает тишина, необходимая айнам для получения энергии. Но она бывает разной. Сейчас объясню, – заторопилась Маргрит, глядя на недоуменные глаза подопечной, которые стали похожи на небольшие блюдца. – Вот что ты любишь больше всего?

– Твое варенье, – мгновенно ответила та.

Няня рассмеялась.

– Это понятно! Ты у нас та еще сладкоежка. Но я не про лакомства. Когда тебе радостно?

Девочка задумалась:

– Ну… Когда я получаю подарки. Когда ты рассказываешь сказки. Когда на макушках гор растут шапки снега и превращают их в великанов.

– В такие моменты ты счастлива?

– Да!

– И айны счастливы. Они радуются вместе с тобой. Их магия, впитавшая твой смех, восторженные крики, искреннее счастье, становится такой же, теплой и ласковой. Она наполняет тишину вокруг тебя. Ты ее чувствуешь весь день, даже когда ложишься спать.

Девочка тут же вспомнила то ощущение восторга, которое обволакивало ее до тех пор, пока она не засыпала. Она действительно была счастлива.

– А чего ты боишься? – няня прервала ее воспоминания.

– Темноты, – здесь девочка не раздумывала.

Темноты она и правда боялась больше всего. И одиночества. Но про него не стала говорить, чтобы не упрекать няню, которая из-за непонятного страха никуда не выпускала ее.

– Темноты… – задумчиво повторила няня. – А ведь темнота не так уж и страшна. Это твое воображение делает ее такой. Но ты все равно пугаешься и даже не замечаешь, как меняется тишина вокруг тебя. Она вбирает твой плач, страх, воображаемых чудовищ, становится плотной, колючей настолько, что кожа покрывается мелкими мурашками. Из-за этого ты боишься еще больше. Айны боятся вместе с тобой и от этого страдают. Их любимая тишина теперь горькая и неприятная. И как бы они ни старались все исправить, насытить звуки вокруг тебя счастьем, ничего не выходит. Твой страх сильнее. Даже в простом скрипе половиц ты слышишь нечто ужасное, а уж безвинный шелест травы за окном и вовсе кажется кошмарным.

Девочка поежилась. Даже сейчас, при свете очага, да и в компании с няней, она вдруг почувствовала те самые колючие мурашки страха. Невольно проведя ладонями по коже, пытаясь их согнать, она вся превратилась в слух.

– Но и эту тишину можно вынести, – продолжала Маргрит. – Это всего лишь страх. Он быстро проходит. Гораздо хуже боль и страдания. Чем сильнее горе, тем тяжелее тишина. Она давит, душит, царапает когтями страдающее сердце… – Тяжело вздохнув, няня посмотрела на перепуганную подопечную и быстро закончила: – А когда человек испытывает непереносимую боль потери – тишина становится оглушительной. И айны умирают…

– Айны умирают, – прошептала Крис, ворочаясь во сне, и всхлипнула. – Как же больно.

Последнее слово сорвалось с губ клубами морозного пара и зависло в воздухе, рассыпавшись изморозью. Но осколки льда были не ослепительно белыми, а беспросветно черными, без искорок и блеска.

– Больно, – вновь пробормотала Крис.

Ледяные кристаллы вздрогнули, заметались, пытаясь сплестись в замысловатые узоры, но ничего не вышло. Едва им удавалось приблизиться друг к другу, как они отскакивали в разные стороны, словно перевернутые магниты. Крис обхватила себя руками, поджав ноги к животу.

– Нет-нет! Айны не должны умирать! – Поднявшееся новое облако пара засеребрилось и быстро окутало насторожившиеся кристаллы.

Они даже предприняли попытку избавиться от него, закружились, затанцевали, угрожающе выставив зазубренные бока. Но облако накрыло их, словно тяжелое одеяло. Несмотря на кажущуюся легкость и прозрачность, оно было плотным и густым. Вобрав в себя все осколки льда, облако, тяжело переваливаясь, словно откормленная утка, выбралось наружу. Там улетело в весеннее небо, подхваченное холодным ветром.

С каждым годом люди становились все более жестокими. Среди них процветали зависть, злоба, жажда присвоить то, что принадлежит другому. Они не останавливались ни перед чем. Ради получения добычи легко отнимали жизни у тех, кто не мог им дать отпор. Из-за непосильного горя, накрывавшего целые семьи, пережившие утрату айны умирали друг за другом. Людские и собственные страдания подкосили и ослабили их. И магия тоже стала слабой. Добра оставалось все меньше, как радостных слов и звуков счастья. Зато зло начало разрастаться. Неземная красота айн угасла. А ведь нет никого прекраснее их…

Голос няни доносился из тишины, о которой она так любила рассказывать. Он рисовал картины, обволакивал, убаюкивал, успокаивал.

Крис плотнее закрыла глаза, не желая просыпаться. И сразу же увидела их, грациозных духов тишины.

Крис с любопытством уставилась на айн. Взгляд подмечал мельчайшие подробности, так любовно и красочно рассказанные Маргрит.

В ее воображении они предстали легкими, словно перья, стремительными, как свежий ветер, полупрозрачными, как морская вода, одновременно похожими и непохожими на людей. Высокие, тонкие, с громадными глазами цвета лазури, обрамленными темно-синими ресницами, с нежной кожей, сияющей в лучах солнца. Если присмотреться, то становилось понятно, что светится не кожа, а крохотные буквы. Много букв. Разных. Простых печатных без всяких затей и, наоборот, вычурных прописных, украшенных завитками. Встречались среди них и настоящие произведения искусства. Неповторимые, изогнутой формы, что и не сразу понять, какая именно это буква, оплетенные лианами, унизанными молодой листвой и крохотными цветами, из сердцевины которых поблескивал драгоценный камень. Эти буквы покрывали тело айн с головы до ног, не прерываясь ни на сантиметр. Они украшали изящные руки с длинными чуткими пальцами, плотно обхватывали щиколотки, образуя ажурные браслеты, выписывали вензеля на хрупких ключицах, обрисовывая их контур. Особенно красив узор на лицах. Изогнутые строчки огибали глаза, подчеркивали линии лица, длину ресниц, полноту губ и уходили в глубину густых длинных волос, сливаясь с ними в единое целое.