– Алька, моя милая, любимая, никогда не услышишь от меня ни слова о твоем замужестве, ни одного упрека, о том, что ребенок не мой. Мне все равно. Для меня ты никогда не была замужем, сын мой, и точка. Я же люблю тебя!
– Лешка, спасибо тебе и прости, если сможешь. Да, у меня ребенок и муж – его отец. Он нужен сыну. Ничего нельзя вернуть, изменить. Ты будешь счастлив, я точно знаю. И, пожалуйста, не мучай ни меня, ни себя. Не приходи и не ищи меня больше.
Ангелина сжала с силой его руку выше кисти, резко отпустила и зашагала прочь.
Через год Ангелина родила Наташу, через четыре – Володю, аборты делать не хотела, хоть и поколачивал муж, и горькую пил. «Не так посмотрела на того, не правильно ответила тому, почему улыбалась этому» и так далее – «причин» для ссор находилось множество. Или Ангелина смирилась с данностью, или просто не знала, что ей делать, как жить одной с тремя детьми, если бы решилась уйти от него.
И вот Сибирь. Казалось, что теперь-то все может измениться. Будут жить только своей семьей, заработают немного денег, а может быть, и останутся там навсегда. Государство завлекало в Сибирь еще и кредитами на постройку домов с частичным погашением расходов за его счет, давали единовременные пособия – совсем не плохо для начала. Теплились надежды на обновление, на то, что Иван почувствует себя наконец главой семейства в своем доме и примет на себя ответственность за детей, за жену и изменится.
И да, жизнь перевернулась круто и навсегда. Судьба распорядилась по-своему. Они прожили в сибирском совхозе семь с небольшим месяцев. К концу октября отец почувствовал себя очень плохо. В районной больнице не смогли поставить диагноз, отправили в Карасук, и там ничего определенного не сказали, просто прописали пилюли от болей в желудке. Прошло еще какое-то время, таблетки не помогали, боли усиливались. Его родители ходили к доктору, чьему-то приятелю в своем городе, договорились о госпитализации. Решено, он едет домой на обследование. Когда стало ясно, что с ним, родители послали телеграмму Ангелине – состояние тяжелое, выезжайте срочно. Она спешно собрала детей, и они отправились на поезде домой. Больше ни он, ни Ангелина не вернулись в Сибирь. Иван умер в начале декабря от рака желудка, слишком поздно обратился к врачам, слишком поздно диагностировали, помочь ему уже не смогли. В первом ряду родственников у гроба, понурив головы, стояли мал мала меньше дети: Толя и Наташа девяти и восьми лет, трехлетний Володя, переминающийся с ноги на ногу на табурете, сколоченном дедом, чтобы видеть происходящее. Он не понимал еще, что же такое происходит, почему папка лежит в этом деревянном ящике и ничего не говорит, и все плачут. Он держался за доску гроба, обитую материй, одной рукой и с любопытством, засунув указательный палец другой руки в рот, рассматривал такого спокойного отца – не скандалившего, не требовавшего ничего. Ангелина тоже опиралась одной рукой о гроб, вторая инстинктивно, словно защищая от сильно гнетущей атмосферы, лежала на животе, где уже билась новая жизнь. Кирина жизнь. Дети жались друг к другу и к маме, старшие были тоже еще маленькими, но отдавали себе отчет, что случилось страшное, непоправимое: отца больше не будет в их жизни.
Ангелине было суждено стать вдовой с тремя детьми на руках и с еще не родившимся четвертым ребенком в тридцать лет.
