Владимиров знал: этот генерал в 1935 году был начальником жандармерии Квантунской армии и отличался особой жестокостью при подавлении выступлений населения в Маньчжурии. Было также известно, что генерал Тадзио – один из самых ярых антисоветчиков и сторонник войны с Советским Союзом.
…Утром за завтраком зашёл разговор о полученной ночью шифровки от «Кедра».
– …Этого и надо ожидать, – проговорил Южин, и тут же обратился к Аллееву. – Борис Васильевич, скажи: почему тебя заинтересовала Цзян Цин?
Алеев даже переменился в лице.
– Орлов проговорился?.. Вот человек!.. Просил же его никому не говорить!..
– И всё-таки, – стоял на своём Южин.
Владимиров тоже с интересом посмотрел на Алеева.
– Колись, Борис Васильевич, – сказал он. – Южин всё равно от тебя не отстанет.
Алеев махнул рукой.
– Ладно… Любопытные варвары… Один мой знакомый местный газетчик рассказал ещё до нашей поездки в войска, что Цзян Цин тщательно скрывает многое из своего прошлого. По словам этого газетчика, была у Цзян Цин одна подруга. Ещё до Су Фи. Которая знала о ней буквально всё. Но два года тому назад эта подруга пропала… Ещё он рассказал, что когда Цзян Цин исполнилось семнадцать лет, она действительно сбежала из дома вместе с бродячей труппой актёров. В 1930 году вышла замуж за сына богатого купца, но вскоре родственники мужа выгнали Цзян Цин из дома. Кто-то сообщил им о её любовных приключениях, когда она гастролировала с труппой бродячих актеров. Через год Цзян Цин снова вышла замуж, но уже за руководителя местного коммунистического подполья Кай-вэя. В это время, по словам газетчика, Цзян Цин и познакомилась с Кан Шэном. И стала его любовницей. Весной 1933 года гоминдановцы арестовали её мужа. Цзян Цин намеревалась бежать из города, но не успела и тоже была арестована. Через три месяца её освободили. Помог Кан Шэн. Каким образом, никто не знает. По городу ходили слухи о том, что Цзян Цин была завербована гоминдановцами. Основанием для таких слухов стал тот факт, что после освобождения Цзян Цин стала получать в театре и в кино от Лиги культуры, подконтрольной Гоминьдану, хорошие роли. В это время Цзян Цин снова выходит замуж за немолодого театрального критика по имени Тан На, рожает ему двоих детей, а в 1938 году сбегает от него сначала в Чунцин, а затем в Яньань. Я просил Орлова, если может, узнать, насколько всё это верно, – закончил свой рассказ Алеев.
– Д-а-а… – насмешливо протянул Южин. – Нет печальнее истории на свете…
– Бедная Цзян Цин! – тоже насмешливо проговорил Долматов.
И только Владимиров остался серьёзным.
– Я полагаю, Борис Васильевич прав, – сказал он. – К Цзян Цин надо повнимательнее присмотреться. Слишком много всего на неё сходится…
2
На следующий день во дворе появился Сяо Ли. Осмотрелся по сторонам, потом некоторое время наблюдал за тем, что делали старик Чан и его помощники у кухни, и только после этого вошёл в дом.
Его встретил Долматов. Владимиров с Риммаром находились в радиоузле. А Южин и Алеев только что вернулись из женской гимназии, куда они ездили на встречу с Ван Мином.
Сяо Ли увидел на столе обед, приготовленный поваром и шумно втянул в себя воздух.
– Обедать собираетесь? – спросил он и кивнул на миске с рисовой кашей и жирной свининой, которую старик Чан купил на рынке день тому назад.
– Собираемся… – Ответил Долматов.
В это время из радиоузла вышел Владимиров. Сяо Ли поздоровался с ним и по его лицу расплылась улыбка.
