По словам местных жителей с середины октября ежегодно яньанскую долину накрывают жёлтые пылевые бури, которые рождались в пустыне Гоби и проносились над Северо-Восточным Китаем.
В этом же году, словно сжалившись над людьми, всю середину месяца стояла тихая погода с прозрачным воздухом, наполненным запахами осени грустной и тревожной.
…Двадцатого октября во второй половине дня Владимиров получил приглашение к Мао Цзэдуну.
Об этом сообщил ему Сяо Ли.
Как и предполагал Владимиров, Мао Цзэдун оказался не один. Рядом с ним у камина сидел в кресле Кан Шэн. За столом Цзян Цин, Су Фи и доктор Ма Хайде играли в костяшки.
Мао, как он это делал часто, завидев Владимирова, пошёл ему навстречу и, дружески улыбаясь, проговорил:
– Здравствуйте, товарищ Сун Пин! Вы давно не были у нас. Обиделись?
– Нет, товарищ председатель. Я не из обидчивых, – ответил Владимиров. – А напрашиваться в гости не в моих правилах.
– Это очень хорошо, – заметил Мао, провожая Владимирова ко второму креслу, в котором сидел только что. Усадил его, а сам остался стоять. И продолжил: – Обида – это такое чувство, которое не выражает ни достоинства, ни благородства человека. – Кан Шэн в это время встал, молча предлагая Мао Цзэдуну сесть, но тот не обратил на него внимания и продолжил: – У Конфуция как-то спросили: «Что надо сделать, чтобы стать благородным человеком?» Конфуций ответил: «Если в человеке ответственность превосходит воспитанность, он подобен деревенщине. Если же воспитанность превосходит ответственность, он подобен учёному-книжнику. После того, как воспитанность и ответственность уравновешиваются в человеке, он становится благородным». Мудрые слова. Не правда ли?
– Действительно мудрые, – согласился Владимиров.
Цзян Цин, Су Фи и доктор Ма Хайде тоже поздоровались с Владимировым.
Доктор Ма Хайде подошёл к ним, а Цзян Цин и Су Фи направились на кухню и через несколько минут вернулись с подносами, на которых принесли и расставили на столе две бутылки китайской водки, чашечки с земляными орешками, любимой закуской Мао, тарелки с рисовыми лепешками, соевый соус в мисках, чашку со стручковым красным перцем и стаканы из тонкого стекла с изображением дерущихся драконов.
– Прошу к столу! – пригласил Мао. И обратился к Владимирову: – А вас прошу сесть рядом со мной.
Кан Шэн тоже сел рядом с Мао по другую сторону. Остальные расселись напротив.
Владимиров немало удивился, когда доктор Ма Хайде, как у себя дома, взял бутылку с водкой и разлил её по стаканам.
Мао поднял свой стакан, посмотрела на рисунок, и чуть заметная улыбка скользнула по его губам.
– Я предлагаю выпить, – сказал он, – за антияпонский союз между всеми, кто искренне в нём заинтересован. И неважно, на каком материке или части света будут находиться те, кто протянет нам руку дружбы!..
После этих слов Мао Цзэдун опрокинул в рот содержимое стакана, на какое-то мгновение замер, затем выдохнула из себя воздух и обронил:
– Хорошо…
Выпили по очереди: сначала Кан Шэн, за ним Владимиров и доктор Ма Хайде. Су Фи только коснулась к водке губами, а Цзян Цин тихо сказала:
– Мне нельзя…
