– Ну да. Вот что он писал в своем письме в «Таймс». – Том воздел изуродованный указательный палец и заговорил напыщенным тоном: – «Ирландцы ненавидят наш порядок, нашу цивилизацию и развивающуюся промышленность, а также религию. Это дикая безрассудная раса, ленивая, неуверенная и суеверная. Никакой симпатии к английскому укладу жизни они не испытывают». – Том махнул рукой. – Дальше он продолжил в том же духе – прошелся по ирландской клановости и природной грубости.
– Неужели он написал это письмо, будучи премьер-министром? – недоверчиво спросил я.
– Нет, до того. Причем под псевдонимом.
– Господи…
– Дизраэли не из тех, кто склонен преуменьшать опасность, не так ли? – Том скорчил гримасу. – В парламенте немало политиков, которые не любят ирландцев…
– Зато любят деньги, которые приносят им ирландские фабрики и возделанные поля, – продолжил за него я.
– Именно, – признал репортер. – Кстати, наши промышленники содрогаются при упоминании о деятельности «Молли Магуайр»[2] в Соединенных Штатах.
Я знал об этом движении, которое зародилось в Ливерпуле в тридцатых годах нашего века, но никогда не слышал, чтобы оно переместилось за океан.
Видимо, Тому бросилось в глаза мое замешательство.
– Они перебрались в угольный бассейн Пенсильвании еще в пятидесятых. После обвала в двух шахтах создали профсоюз, сражающийся за лучшие условия труда и справедливую заработную плату. В прошлом году двадцать его участников вздернули за мятежи. – Он помолчал. – Англичане владеют десятками фабрик в Ирландии.
– Значит, самоуправление Ирландии повлечет за собой принятие законов о более высокой оплате труда и мерах безопасности…
– И это обойдется недешево, – поджал губы репортер.
– Выходит, члены парламента, владеющие фабриками и промышленными предприятиями, исключаются, – заметил я. – А также те парламентарии, которые просто ненавидят ирландцев. Кто же тогда вел тайные переговоры? Несколько не имеющих политического веса либералов?
– Не совсем так, – поправил меня Том. – Парламентарии с обеих сторон.
– И консерваторы, и либералы? – усомнился я. – Что выиграют консерваторы от восстановления автономии Ирландии?
– Вы удивитесь, – вздернул брови Том. – Нет, публично своего участия они не признают. Не захотят оттолкнуть своих выборщиков. Их действительно мало – в основном потому, что многие опасаются стать жертвами теории заговора. – Он вздохнул. – Я имел в виду, что в этой маленькой группе есть и англичане, и ирландцы. Не просто рядовые члены парламента, но и члены кабинета.
Хм. Самые могущественные политические фигуры, надо же…
– Можете назвать имена?
– Например, Джон Брайт.
– Председатель комитета по торговле? Да бросьте!
Том лишь кивнул.
– Еще лорд Гранвилл и лорд Бейнс-Хилл, влиятельные люди, лидеры своих партий. Кроме них, пять вполне умеренных ирландцев.
– Недостаточно, чтобы протолкнуть закон.
– Нет, но ситуация изменится, когда уйдет Дизраэли. Вот тогда может родиться соответствующее соглашение. Многие предполагают, что оно никогда не будет достигнуто – вот в чем беда прямо сейчас. Вернее, половина беды.
– Но, если Гладстон на несколько лет займет пост премьера, потом все равно вернется Дизраэли. Во всяком случае, так принято считать.
– Вполне возможно, – пожал плечами Том. – Поговаривают, что лидером консерваторов может стать лорд-канцлер Кэрнс или даже член парламента Арчибальд Хоутон. Оба – состоятельные владельцы фабрик, однако ни тот, ни другой не разделяют презрения Дизраэли к ирландцам. Впрочем, я сомневаюсь, что они одобряют тайные переговоры.
