– Да-да, разумеется. – Он облизал губы и провел по ним заскорузлой ладонью. – Мы шли вниз по течению вдоль Галеонс-рич. Курс держали на норд-ост, чтобы пройти ближе к Трипкок-пойнт.
– С какой скоростью? – перебил его я.
– Пять узлов, – ответил он. – Возможно, шесть.
С учетом течения – не так уж и быстро. Разумеется, если Гаррисон говорит правду.
– Было темно, – продолжил капитан, – и слева по борту мы видели огни газового завода Бэктона на северном берегу. Там выстроилось для разгрузки несколько углевозов, так что мы отошли в сторону, ближе к южному берегу, благо глубина позволяла.
Он помолчал, ожидая моей реакции, и я кивнул.
– А потом из-за мыса вынырнула «Принцесса Алиса». Я стоял у поручней, недалеко от своего впередсмотрящего. Заметив, что «Принцесса» приближается к Баркинг-бич, светя красными огнями по левому борту, я предположил, что она пойдет вдоль северного берега. Так что мы дали право руля и прижались к южному, у Трипкок-пойнт.
Мне стало не по себе, поскольку я уже сообразил, что произошло дальше.
По международным правилам два парохода должны расходиться левыми бортами. Другое дело, что правилами навигации на Темзе занималось несколько разных организаций; вырабатываемые ими предписания применялись нерегулярно, особенно когда им противоречили местные обычаи. При сильном отливном течении и загруженном большими судами северном береге небольшие пароходы, идущие вверх по реке, привычно держались ближе к тому берегу, где течение не столь сильно. Среднюю часть фарватера оставляли тяжелым кораблям – тем для маневра требуется и место, и глубина. Судя по всему, «Принцесса» делала при возвращении остановки исключительно у южного берега, где каждый раз сталкивалась с отливным течением. Скорость его, насколько я знал, составляла три-четыре узла, и для «Замка Байуэлл» это было прекрасным подспорьем – ведь он двигался вниз по реке. «Принцесса» шла вверх, и сильное течение для нее становилось серьезной помехой. Лебединая пристань находилась дальше к востоку от Галеонс-рич. Миновав газовый завод с толпившимися у причала углевозами, «Принцесса» вылетела на стремнину и должна была уйти к северному берегу, однако по какой-то причине переменила решение и нырнула еще ближе к южному.
– И вы не заметили зеленый сигнал по ее правому борту?
– Сперва нет. А потом, клянусь, на «Принцессе» резко переложили штурвал влево и направились прямиком на нас. Черт, странная история! – Гаррисон покачал головой, словно все еще был озадачен. – Как только мы поняли, что она делает, я приказал застопорить машину и тут же дал полный назад. – Он тихо вздохнул. – А «Принцесса» даже не подумала остановиться.
– Знаю, – подтвердил я. – А в «Байуэлле» ведь не меньше восьмисот тонн…
– Девятьсот, – поправил меня капитан. – И это не считая груза.
Я кивнул.
– Что произошло дальше? Момент столкновения помните?
– Каждую секунду, – твердо ответил Гаррисон. – Мы по инерции шли вперед, и до меня донеслись крики снизу. Кричали с «Принцессы»: «Тише! Куда прешь?» Но «Байуэлл» еще двигался. – Он замолчал, сильно потер рукой лицо и, вздохнув, продолжил: – Сначала корпус «Принцессы» исчез из вида – под носом углевоза я ее уже не видел. А потом раздался удар. Хруст дерева, скрежет, треск, вопли! – хрипло сказал капитан и уткнулся взглядом в чашку.
– Что было потом?
Он помолчал, не поднимая головы, и я его окликнул:
