Неожиданно она легко поддалась и поехала в сторону, словно весила не больше маленького котенка. Лишь в последний момент я успела отскочить в сторону, со страхом и благоговением одновременно рассматривая глубокий, похожий пасть дракона, подземный проход. Камень со встроенным механизмом самостоятельно отъехал в сторону, одновременно с этим погасли магические светильники в комнате и зажглись в подземелье, освещая узкую но довольно облагороженные каменную лестницу. Оттуда пахнуло сыростью и холодом, но это меня совершенно не испугало.
Есть! Не проведешь ты меня, злобный Петраус! Сам себя теперь Палачу продавай, можно с гарниром из овощей, которые там Солёра начистила.
Радость переполняла меня. В последний раз осмотрев комнату, я сдернула со стены два ближайших магических светильника и, надев их, как браслеты на руки, уверенно зашагала вниз по лестнице…
7. 7 За пару минут до встречи
За последние пару часов самозванец-жрец порядком поднадоел Горьеру своими кривляниями и ужимками. Он юлил, уходил от ответов на конкретно поставленные вопросы и лил в уши мед, стараясь ублажить гостя. Все это наводило лишь на одну мысль. Либо Петраус набивает цену, либо с Этели не все в порядке.
Неужели жрец настолько низко пал, что способен причинить вред беззащитной девушке? Судя по лихорадочному безумному огню в глазах Максимилиан понял, что от этого человека можно ожидать все, что угодно. Оттого этот самозванец теперь и юлит, потому что не знает, как Палач отреагирует на его отношение к пленнице. "Товар" наверняка находится под охраной и не в самых лучших условиях.
Разлитое в бокалы горячительное должно было сделать его более раскрепощенным, но Максимилиан чувствовал, что тревога нарастает с каждой минутой. Хотелось схватить Петрауса и вытрясти из него всю правду, лишь бы поскорее увидеть Этели и убедиться, что с ней все в порядке.
Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что ему ещё придется оправдать свое появление, уговорить ее уехать с ним в другую страну, но это все потом…
Когда сирена потревоженной магической охранки вдруг ворвалась в его размышления, он вздрогнул от неожиданности и вопросительно уставился на хозяина. Тот в свою очередь побледнел, наспех вытер вспотевший лоб носовым платком, проблеял какие-то невнятные извинения и пообещал вернуться сразу же, как только разрешит проблему с взломанным охранным контуром.
Максимилиан остался в гостиной, продолжая размышлять.
Но когда сирена завыла в третий раз, понял, что не сможет спокойно сидеть на месте , пока сам не увидит, что же случилось. Пройдя тем же путем, что и хозяин дома, Горьер вышел во двор.
Мечущиеся по территории внутреннего двора ругающиеся охранники и раскрасневшиеся прислужки, орущие взбешенные гусарки, непрекращающееся завывание сигнализации, режущее слух…
Широкая счастливая улыбка озарила лицо Палача. Да, кажется он совершенно напрасно переживал, что Этели кто-то может обидеть. Его невеста вполне может сама постоять за себя, а заодно свести с ума обидчика.
Сразу вспомнилось, как маленькая хулиганка с необыкновенными серыми глазами отчаянно воевала в курятнике с обнаглевшими курами за попавшего в беду котенка, и то, как петух гонял ее по загону, желая ущипнуть за зад.
Саму Этели нигде не было видно, и еще пару минут Горьер, наблюдая за всем этим безобразием, решал, как поступить ему. Вмешиваться или досмотреть это представление до конца? Отчаянный зов о помощи, адресованный лично ему, убедил в правоте. Максимилиан настолько явно почувствовал мысль Этели, что оставаться безучастным больше не мог. Снова вытаскивать эту непоседу из передряги! В груди разлилось сладкое тепло. Он усмехнулся, еще раз оценил позиции противника и, магически усилив голос, обратился к суетящемуся Петраусу, который никак не мог справиться с охранным контуром в своем святилище.
