Ребёнок вздрогнул и, что-то пробормотав, посмотрел на отца большими голубыми глазами. Джеймс подобрал дочь на руки и поднёс к своей кровати, аккуратно устроился на ней и взял с тумбочки цитату в рамке. Он нахмурился, посмотрев на этот лист, а потом показал дочери.
– Это любимая цитата твоей мамы, – хрипло сказал Джеймс, ощущая, как к горлу подкатывает ком. Его сердце болезненно сжалось, а карие глаза помутнели от глубокой тоски. Это была тоска человека, пережившего трагедию, которая навсегда оставила в душе чёткий разъедающий след. – "Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой", – тихо прочитал Джеймс.
Он задумался на пару мгновений, затем наклонился и поцеловал дочь в макушку. Та едва обратила на это внимание, продолжая спокойно рассматривать портативный компьютер на руке отца и что-то пытаясь сказать изображенному там Волт-Бою.
Джеймс тихо вздохнул, наблюдая за дочерью. В душе было пусто той тёмной отвратительной пустотой, которая душила его со дня смерти Кэтрин, мешала его сердцу биться, а голове быть ясной.
Это длилось несколько минут. Всё словно сливалось в одну маленькую точку, а затем снова взрывалось. Было больно, по-настоящему больно. И от этой боли не хотелось плакать, от неё хотелось выть, забиться в угол, спрятаться во мраке – всё, что угодно, только бы не ощущать вкус этой жуткой потери.
Джеймс взял себя в руки. Он вздрогнул, как будто бы очнувшись после сна, прижал к себе ребёнка и поднялся с кровати.
– Что ж. – Вздохнул Смит. – Пойдём, посмотрим, хочет ли твоя подружка Амата поиграть.
Джеймс слабо улыбнулся и, держа дочь на руках, вышел из комнаты в слабо освещённый коридор Убежища.
***
Я родилась 13-го июля 2258-го года в мире, в котором уже не было жизни. В мире, в котором не было ничего, кроме ужаса, страдания и бесконечных смертей. В мире, который был уничтожен людьми задолго до моего рождения и рождения моих родителей.
Около двухсот лет назад вооружённый конфликт между сильнейшими державами мира привел к тому, что была использована самая страшная сила человечества – ядерное оружие.
Тогда, до 2077-го года, люди в мире обладали всем – необыкновенными технологиями (в том числе и теми, что были основаны на атомной энергетике), ресурсами, защищённостью и благополучной жизнью.
Я родилась в постъядерной Америке, где до катастрофы стиль эпохи счастливого народа, пройдя не один век, вернулся к ещё более далёкому прошлому, чем ядерная война. Перед апокалипсисом в США господствовала послевоенная американская культура 1950-х годов, люди были окружены тысячами удобств и возможностей, технологические достижения поражали воображение, а жизнь каждого человека ценилась настолько высоко, насколько об этом мог мечтать каждый из выживающих в моё время…
Однако о многом из всего этого я и не догадывалась, когда мне исполнилось десять лет. Как и о том, какая жизнь мне была уготована.
Яркий свет вечно жужжащих ламп резко вспыхнул и ослепил меня, когда стандартная стальная дверь Убежища поднялась и впустила меня в наш кафетерий. Со всех сторон тут же послышались поздравительные аплодисменты и возгласы. Кажется, ещё шарик лопнул где-то со стороны столов. Я распахнула глаза – вот это да!
Папа стоял слева от меня и ласково улыбался. Рядом с ним стояла радостная Амата. Я заметила, что в честь праздника она одела красный колпак в желтый горошек. Такие же колпаки я заметила на головах у Пола Хэннона-младшего, темнокожего мальчика из ненавистной мне компании Буча, и у мадам Палмер.
