– Ну почему Бог так несправедливо поступил? Лучше бы брат был похож на папу, а я на тебя. Ты у нас, вон, какая красивая, а я? Ему ведь всё ровно, за ним и так девчонки бегали бы. Он у нас вон, какой умный на всю школу, его другим ученикам в пример всегда ставят, в том числе и мне. Все учителя спрашивают: «Он твой брат или однофамилец?» Если я сделаю, что не так, хоть в школу не ходи из-за брата. Ну почему, Бог сделал так, похож на тебя, умный и сильный, как папа, уже большой и не одной веснушки. Да и домашнее задание не делает, только книжки свои читает. Почему Бог дал, ему всё, а мне нечего?
Тут она роняла свою голову маме на колени и плакала. Мама огладила её по голове и отвечала:
– Не завидуй брату – это грех. Домашние задания он в школе делает. Сильный потому, что с маленького он один почти всю работу за нас с тобой делает. Тебе плохо, что тебя в школе никто не обижает, брата побаиваются. Он умный – потому, что много читает. Ты не гневи Бога, родилась здоровенькой, не хромой, не глупой, не уродливой. С веснушками ты даже красивее. Не родись красивою, а родись счастливою, кажется, так в народе говорят. А ещё говорят, что девочки похожие на отцов, в основном счастливы в личной жизни. Всё сейчас в твоих руках, учись хорошо да веди себя правильно, а не часами в зеркало смотрись, да веснушки считай.
Сейчас Алла мирно спала в своей комнатке, потому что дети с пятого по седьмой класс не ходили в школу, когда на улице ниже минус десяти. В этом году вышел приказ после того, как один мальчик из шестого класса обморозил руки, неся портфель. Пять километров, зима, а мы ходили раньше в школу каждый день, не взирая, на погоду. Сейчас всех, кто живёт дальше километра от школы, обязали носить ранцы, даже нас старшеклассников.
Я пошел в зал, открыл дверь шифоньера и посмотрел в зеркало. На меня смотрел не я, а какой-то худой урод: с впавшими щеками, с разбитым распухшим горбатым носом, отёчными мешками под глазами и приоткрытым ртом. Так вот почему от меня шарахались люди в городе и транспорте? После моего возвращения на кухню, отец продолжил:
– Забыл, как я тебя на руках на горшок носил? Ты не дышишь носом. На улице холодно. Подхватишь ангину, а там ревматизм с неактивной фазы перейдет в активную и что тогда? Инвалидную коляску заказывать, чтобы на олимпиады ездить?
– Ты в этом виноват! – Выпалил я со злости, хотя всю жизнь любил и уважал отца.
Отец после моих слов сразу изменился в лице, сел на стул и тяжело вздохнул:
– Да я виноват. Я не хотел, всё случилось по спешке, ты сам знаешь, какая у меня ответственная работа, трое детей, жена не вылезает с больницы, хозяйство. Я не отдыхаю, не высыпаюсь. Хорошо, что ты помогаешь, так бы я давно протянул ноги. И я не дом тебе до конца, угробить твоё и моё здоровье.
Только сейчас я заметил, как постарел наш отец. И очень пожалел, что сказал обидные для него слова. Но слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Я снял ранец и пальто, выпил стакан воды и немного успокоился.
– Вот и молодец, сейчас поедем в город к хирургу, я еле отпросился с работы. Ты расскажешь всё, что случилось. Он посмотрит, что можно сделать с твоим носом и лицом. Нужно чтобы ты смог дышать носом.
– Хорошо папа, но в больнице я не останусь.
Вот мы у хирурга. Молодой, сильный, красивый парень выслушал мой рассказ о случившемся и осмотрел меня, потом выписал направление на рентген. Тут же в кабинете у меня взяли кровь из пальца и вены. И сказали прийти к двум часам. Я прошёл в кабинет рентгена и мне сделали снимок. Мы с отцом сели в уголке и ждали. Мы видели, как после обеда в кабинет хирурга зачастили врачи. Они о чём – то спорили так, что было слышно в другом крыле коридора. Больных в этот день было мало, так что к часу у дверей хирурга никого не осталось. Мы пересели к двери нужного нам кабинета и стали ждать. Вдруг вышел хирург увидел нас и пригласил к себе в кабинет. Там продолжил:
