В начальной школе, Саша всегда сидела на первой парте, и была простой серой мышкой, да и дразнили её мышкой и за того, что она однажды увидела на школьном дворе мышь и в испуге закричала, показывая пальцев в траву: «Мышка, мышка, мышка!» С пятого класса она уже носили очки и хорошо училась. Саша была склонна к языкам, интересовалась поэзией, хорошо знала современных поэтов. Однажды я нечаянно увидел, как она читала наизусть большое стихотворение Эдуарда Асадова, своей подружке Ирине. С горящими большими карими глазами, которые нисколько не портила тяжёлая оправа ее больших очков. С такой не поддельной страстью, что ей позавидовала бы любая артистка. Было ясно уже сейчас, что её не остановят никакие трудности в достижении своей цели. А мечтала она о малом. Всего лишь хотела работать журналисткой в одной из ведущих газет мира. Жить на берегу океана, например в Австралии, где красивый песчаный пляж и круглый год лето, со своим любимым человеком и своим ребёнком. Так написала Саша в своём сочинении, и была вызвана к комсоргу школы, за свою светлую мечту. Я тогда написал, что я ещё не определился, кем хочу быть, но в детстве я хотел быть капитаном дальнего плаванья. Я никогда не видел моря, но кем – бы я не стал, я хочу, чтобы моя работа приносила пользу людям. «Два таких разных, но честных сочинения со всех двух восьмых классов»,– сказала тогда учительница и едва сдержала слезу, когда перечитала наши сочинения в классе.
– Я поставила, поэтому только две пятёрки по литературе Виктору и Саше. Саше я поставила пятёрку и по языку, а вот Виктору четвёрку, за его не внимательность. Он забывает, на каком языке он пишет, и на этот раз, как обычно две буквы «i» из белорусского языка. Прощаю, но последний раз, в будущем больше тройки не поставлю, если будут такие ошибки.
Девчонки сплетничали, что я Саше нравлюсь, как и многим другим, но у неё мало шансов, в сравнении с нашими красавицами, но эта «мышка» в этом году так похорошела… . Я тогда ещё был равнодушен к девчонкам, да и было их в избытке, двадцать одна на семь ребят, и одна краше другой. Порой за перемену голова трещала от их визга. Поэтому я не удивился, когда она, возникла на пороге нашей квартиры. В вязанной белой шапочке, таких же рукавичках, зимнем пальто синего цвета, с маленьким меховым воротничком. От неё дохнуло свежестью зимней улицы. Её пальто и воротник были запорошены снегом. Щёки после улицы горели алым цветом. Большие карие глаза были опущены вниз, и едва просматривались из-под, густых чёрных ресниц и запотевших стёкол очков.
– Снегурочка, да и только, – не сдержался я.
Перед ней я нисколько не стеснялся своего отёкшего лица с трубками в носу, своего тёплого байкового спортивного костюма с протёртыми коленками. Мне стало намного легче после лечения травами за эти дни, да и отёки на лице уменьшились, и ссадины перестали гноиться. Я помог Саше снять пальто, провел в зал, усадил за стол. Угостил чаем с мятой, черничным вареньем и свежими пряниками, привезёнными другом отца вчера с Лиды. Она, наверное, замёрзла, потому что горячий чай пила с удовольствием. На Саше было обычное школьное платье. Голые малинового цвета коленки, после улицы, её сильных красивых ног, излишне, как ей казалось, выглядывали из-под него. И она всё время незаметно пыталась одёрнуть платье, но это не возможно было сделать, оно уже было приспущено на всю длину. Я налил Саше ещё чашку чая, и на моё удивление она не отказалась, а только сказала, не поднимая глаз:
