Сознание парня вдруг раздвоилось. Одна его часть, всё ещё находилась в тёмном подвале и громко читала таинственный текст. Вторая, оказалась в захолустной больнице двадцатого века.
Глеб лежал голый на железной кровати. Он находился под капельницей и едва был прикрыт небольшой простыней. Над ним возвышались два силуэта светло-серого цвета. Один чуть поменьше, видимо женский. Другой, немного побольше, возможно, мужской.
– «Врачи,» – подумалось Глебу: – «что-то тихо бормочут». – и тут, до него стал доходить страшный смысл, сказанных доктором слов.
– Ничем мы уже не сможем помочь. – тихо говорил эскулап. Он сунул руки в карманы халата и обречёно добавил: – Если б мы сразу отправили парня в центральную клинику то, может быть, там его и сумели спасти.
У нас, к сожалению, нет ни специальной аппаратуры, ни нужных лекарств. С другой стороны, его доставили к нам в таком плохом состоянии, что вряд ли беднягу, живым довезли до Трёхреченска. – хирург повернулся и медленно двинулся к выходу из скромной палаты.
– Жаль всё-таки парня! – печально вздохнула весьма миловидная сестра милосердия. Она наклонилась над молодым человеком и привычным движением поправила на нём простыню.
Услышав всё это, Глеб вспомнил первые строчки из письма старика: – «Если тебе хочется жить, не задавай мне вопросов. Громко и внятно читай вслух слова, что мною написаны ниже длинной черты».
Больной сильно дёрнулся и, не открывая глаза, стал говорить очень хриплым отрывистым голосом. Глеб повторял абракадабру, которую другая половина сознания чётко читала в подземелье монаха.
Уже стоя в дверях, врач с трудом разобрал малопонятные слова пациента. Он на мгновение замер на месте, резко вернулся назад и внимательно вслушался в странную речь. Секунду спустя, он достал из кармана халата ручку с блокнотом, нашёл чистый листок и начал что-то торопливо писать.
Больной дочитал заклинаниё всё до конца, ненадолго умолк и повторил его снова, от первой буквы до самой последней. Хирург прослушал весь текст ещё один раз, и что-то исправил в блокноте. Он удивлённо покачал головой и быстро вышел из комнаты.
Глеб снова поднял тяжёлые веки. Встревоженный взгляд обежал всё вокруг. Парень с огорчением понял, он оказался в той же больничной палате, которую видел второй половиной сознания. Над ним, как в прошлый раз, стоял тот же врач и молодая сестра.
Теперь Глеб их рассмотрел значительно лучше, но не так хорошо, чтобы запомнить черты двух взволнованных лиц. Хирург сразу заметил, что тяжёлый больной наконец-то очнулся от медикаментозного сна и громко сказал:
– Вчера, вы находились в бреду и, внезапно для всех, стали говорить на латыни. Я невольно прислушался к вашим словам, понял, что это перечень лечебных веществ и постарался их записать. Нужно сказать, что вы все названия произнесли удивительно правильно, чем очень сильно заинтересовали меня.
Выйдя отсюда, я включил больничный компьютер, полез в интернет и пошарил по медицинским спецсайтам. Я заглянул в их архивы и нашёл одну ссылку на небольшую статью. Её напечатали во времёна Первой мировой войны. В ней говориться о том самом средстве, о котором вы нам сообщили.
Какой-то немецкий хирург писал в журнале о том, как он оказался на Западном фронте. Там он узнал чрезвычайно интересные вещи. Оказывается, что в самых крайних и экстренных случаях, старые фельдшеры использовали весьма специфичный состав.
