В основном, его применяли при крупных проникающих ранах, и очень больших кровопотерях. Чуть ниже, автор добавил, что результаты такого лечения вполне обнадёживающие, и приводил весьма неплохую статистику. По его утверждению, после тяжёлых увечий, выживала почти половина солдат.
На мой взгляд хирурга, терять вам уже, было нечего, я, сам не знаю, зачем, решил всё же рискнуть. Словно, что-то вдруг щёлкнуло в моей голове и приказало мне так поступить. Если сказать покороче, я нашёл в нашей аптеке все нужные ингредиенты, составил старинное зелье, и ввёл его в вашу вену.
И вот, вы снова здесь, вместе с нами! – врач радостно захохотал. Он оживлённо потёр большие ладони одну о другую и громко закончил: – А я, было подумал, что мы вас потеряли, как говорят эскулапы в плохом американском кино.
Чувствуя невероятную слабость, Глеб улыбнулся в ответ, напряг пересохшее горло и едва слышно сказал: – Большое спасибо, вам доктор!
Хирург вдруг посерьёзнел и произнёс совершенно другим, деловым и ответственным тоном: – Ну, а теперь расскажите нам о себе. Вы, наверное врач?
Больной отрицательно покачал головой. Не мог же он сказать человеку, что ему почему-то, привиделся удивительный сон. Там, в большом подземелье сидел какой-то монах. Он написал на пергаменте несколько фраз на латыни и велел их громко и чётко прочесть.
– Тогда, объясните мой друг, откуда вы знали об этом, всеми забытом, составе? – продолжил выпытывать доктор.
– Мой прадед служил лекарем во время Гражданской войны. – начал Глеб сочинять на ходу. Благо, что следить за своим хриплым голосом и выражением лица, ему не имелось особой нужды. Недомогание больного маскировало вранье лучше любых актёрских приёмов.
– Он погиб в сентябре девятнадцатого. – продолжил монотонно рассказывать парень: – Не очень давно, мне попались его дневники, которые неведомым образом, остались в нашей семье.
Там был короткий текст на латыни, записанный английскими буквами. Рядом имелась краткая сноска. Мол, применять только в экстренных случаях, при опасных ранениях и обильных кровотечениях.
Глеб остановился на пару секунд и закончил с ощутимым трудом: – Видимо, я впал в горячечный бред. Что-то замкнуло в сознании, я и припомнил тот кусок дневника. – парень устало умолк.
Услышав подтверждение своей информации, что почерпнул в интернете, врач удовлетворённо кивнул. Хирург заметил, что пациент совсем обессилел и закончил допрос своим резюме:
– Чего не случается при сильном волнении. Иногда, вспоминаются давно позабытые вещи, а из них неожиданно делаются парадоксальные выводы. Как работает мозг человека, науке до конца непонятно. Иной раз, он выдаёт такое нам, что специально придумать нельзя.
Эскулап широко улыбнулся и тихо добавил: – Теперь вы отдыхайте, а я пойду, сочинять статью в медицинский журнал. Нужно напомнить науке о всеми забытом лечебном составе. – он развернулся и бодрой походкой вышел из тесной палаты. Медсестра кивнула больному и неслышно скользнула за ним.
Измученный разговором о снадобье, парень закрыл дрожащие от напряжения веки и начал проваливаться в глубокий освежающий сон. Сквозь необоримую дрёму он всё же услышал голоса в коридоре.
Какое-то время, грубый уверенный бас спорил с расстроенным тенором молодого врача. В конце концов, эскулап не сдержал напора пришельца. Он всё-таки сдался, и уступил человеку с такими словами: – Если вы сильно настаиваете, то проходите к больному. Но не более, чем на десять минут спокойной беседы! И наденьте, пожалуйста, белый халат!
