Алхимик встретился взглядом с проводником, и весьма усомнился в богобоязненности и законопослушности своего провожатого. Тот сразу заметил, что мужчина посмотрел на него. Он отложил тяжёлый мешок, что снял с телеги, подошёл к двум монахам и поклонился почти до земли.
Брат Умбертин перекрестил человека и, уловив сомненье приятеля, сказал по-итальянски: – Познакомься Лучано. Это наш соотечественник, раб божий по имени Клаудио. Он родом из северных окрестностей Рима, но на всё воля Божья.
Гонимый несправедливостью, и ведомый рукой провидения, он оказался в германском городе Мельке. Теперь часто приходит в наш монастырь, где смиренно отмаливает грехи своей ранней юности. Он много раз выполнял поручения весьма деликатного свойства. Так что, и ты можешь ему, смело довериться.
С видимым за версту благочестием, крестьянин поцеловал руку келаря. Он чуть повернулся и угрюмо взглянул на солдата, который приблизился к монахам вплотную. Соглядатай стоял в трёх шагах и пытался понять, о чём святой отец бенедиктинец так долго беседует с грязным холопом мерзкого вида.
Брат Умбертин вынул тонкую руку из огромной лапищи угрюмого смерда. Он осенил его крестным знамением и сказал на прекрасно звучащем немецком: – Иди и не греши больше впредь.
Лицо стражника тотчас прояснилось. Мол, всё теперь стало понятно. Очередной страшный злодей, что сильно страждет благословения пастыря. Он успокоился и отошёл в сторону на пару шагов.
Уже через день, после утренней службы, Лучано Бернарди простился с отцом настоятелем и братом келарем. Вместе со стражниками алхимик прошёл в большую конюшню монастыря. Каждый из них, оседлал то верховое животное, на котором приехал сюда.
За прошедшее время, кони и мул хорошо отдохнули. Скромный отряд покинул обитель бенедиктинцев и спустился с крутого холма на дорогу, что проходила внизу. Он тут же направился в замок Вильхельма фон Штейна, по прозвищу Злобный барон.
Почти всю неделю Лучано Бернарди спокойно работал в своей прекрасной лаборатории. Он уточнял кое-какие детали последних открытий, делал надлежащие выводы и записывал их на листах дорогого пергамента.
Хозяин имения не лез на глаза и не беспокоил седого учёного. До окончания срока их договора оставалось всего несколько дней. Можно было, чуть потерпеть. Скоро придёт Рождество Господа нашего, Иисуса Христа. После чего, всё и встанет на место.
Если нищий монах не принесёт в кабинет магистерий, то с ним начнётся совершенно другой разговор. Он велит старика заковать в кандалы и посадить в глубокий подвал на хлеб и на воду. Да ещё и прикажет, бить его плетьми иногда.
Посмотрим тогда, что запоёт высокомерный знаток разнообразных наук? Наверняка будет униженно просить о пощаде, но уже не получит от него снисхождения.
Слишком много барон Вильхельм фон Штейн, поставил на карту. Он вложил в пожилого алхимика огромную кучу флоринов. Обходился с ним, словно с равным себе, кормил теми же блюдами, что были у самого на столе.
Если учёный снова станет упорствовать, то придётся наплевать на расходы, объявить его безбожным еретиком и сдать палачам святой инквизиции. Пусть они сами с ним тогда разбираются. Совершенно уверен, что дознаватели признают его поклонником дьявола и с большим удовольствием пошлют на костёр.
Конечно, потраченных денег это ему не вернёт. Зато все будут знать, что с бароном Вильхельмом фон Штейном, такие дела не проходят. Не можешь исполнить свои обещанья, плати собственной шкурой.
