Спустился Том, только когда начало темнеть, а над головой появились первые звезды. Не такие ярки,е как над лесными Убежищами Коалиции, но все-таки видимые и здесь, у подножия освещенного города. Подавил нелепое желание помахать им рукой.
Том легко вернулся к нужному контейнеру – еще во время побега он старался петлять вокруг него, насколько позволяла память и скорость. Дверь была закрыта, внутри монотонно бубнило. Он осторожно обошел вокруг, осматривая жмущиеся друг к другу «жилища», поковырялся в мусоре. У того, кто прятал тут передачку, не могло быть больше времени и возможностей, значит, долго искать не придется. Том с обреченным вздохом полез на крышу. Бесшумно не получалось, металл противно скрипел, заставляя морщиться и замирать на каждом шагу. Интересно, есть ли у рыжего старшего что-нибудь дальнобойное?
В углу, прикрытый куском полинялой тряпки, одиноко лежал пухлый серый сверток – прощальный подарок Коалиции. Том развернул его и быстро осмотрел: обещанная коробочка-контейнер со шприцами и запечатанный бумажный конверт, «невзламываемый носитель информации», как любил называть такие майор. Что ж, сразу видно, от кого послание. Внутри конверта было пусто. В левом верхнем углу виднелся ряд криво выведенных цифр. Номер местный, но на личный айди не похож. Том закатал рукав, растянул по предплечью виртуальное окошко комма и набрал его.
Сорока часами ранее.
Дождь идет четвертый день…
Боль пришла резко и со всех сторон, безжалостно выдернув Тома из сна. Он не чувствовал, скорее просто знал, что держит себя за голову. Что со всех сил прижимает к ней руки. Но не ощущал прикосновений на коже. Словно под пальцами был чужеродный предмет, не связанный с его телом: мокрый, липкий, горячий. Перед глазами плясали яркие пятна, будто слишком долго смотрел на источник света. Том с усилием разлепил веки, но ничего не увидел: ложиться спать в темноте теперь стало плохой идеей.
Он пошарил рукой по тумбочке у кровати, но на ней было пусто. Обезболивающие остались в куртке на противоположной стене. Позапрошлой ночью еще получилось до нее добраться, сейчас он понимал, что не сможет. Том перекатился на бок, свернувшись на твердом матрасе, прижал локти к себе. Кашель поднимался, казалось, откуда-то из самого живота, раскаленной волной прожигая все на своем пути, судороги проходили по телу, выкручивая конечности. Он сосредоточил мысли, остатки сил и воли на локтях и коленях. Не разворачиваться, не выпрямляться, прижимать к груди.
Том проснулся от стука, вздрогнув и вцепившись в край матраса. Потребовалась пара секунд, чтобы понять, где он находится, восстановить дыхание и кое-как протереть лицо платком. Дверь распахнулась от удара ногой, и Том поспешил развернуться, пока следующий пинок не пришелся по удобно расположенной «мишени».
– Хорошая реакция, – заржал белобрысый Винс, прислонившись к косяку. Щеки его горели румянцем, а изо рта торчал кусок провода, который тот методично пожевывал.
– С тобой натренируешься, – проворчал Том и сел. – Важное что? Ночка та еще.
– Оно и видно. Проходу не дают?
Том сморщил нос и устало потер шею.
– Скоро отстанут, – доложил Винс. – Места в нейтралке заканчиваются, погрузка тоже.
– И поэтому ты такой довольный, м?
– Я в деле. – Круглое лицо светилось ярче фонаря на комме, а румянец казался болезненным. – Собираю хлам и сваливаю.
Последние слова он произнес на одном дыхании, так торопятся, когда боятся передумать.
