– Угу, спасибо.
Том задумчиво посмотрел в указанную сторону и вернулся к аппарату. Подцепил одним пальцем торчащий мусор, переложил его на крышу машинки и вытер ладонь о штаны. Потом стянул куртку с правой руки и засунул кисть в емкость, проигнорировав подозрительную липкость стенок. Аппарат приветственно пикнул, в руку воткнулась пара невидимых, но очень ощутимых игл. Дождавшись повторного сигнала, Том выдернул руку и, не рассматривая, запихал ее в рукав, им же и вытирая. Заляпанный наскальной живописью экранчик выдал короткое сообщение: «Время ожидания результата и рекомендаций: тридцать минут». Экранчик погас.
Через полчаса ни результаты, ни тем более рекомендации не появились. Через сорок пять минут тоже. Том успел сделать десять кругов вокруг медцентра, один большой по кварталу и даже подкрепиться дешевой безвкусной массой из автоматического киоска за углом.
Через час, вместо результатов, у аппарата его ожидала знакомая девушка в коротком халатике.
– О, это вы! – воскликнула она, едва Том появился из-за поворота.
– Я?
– Вы! Это же вы кровь сдавали. Я вас давно жду.
– Польщен, – улыбнулся Том, – но разве анализы не анонимны? Может, не меня?
– Точно вас, тут не часто кто-то решается его опробовать.
Девушка нахмурилась, глядя на аппарат.
– Зря.
– Там сбой, или что-то такое, я не помню, мне вообще некогда этим заниматься, почему-то все тут считают, что у меня недостаточно поручений. Но лаборатория переслала результаты дежурному врачу. Я вас зарегистрировала.
Произнесла она это на одном дыхании, а Том прикусил губу, чтобы не засмеяться. Затем хорошее настроение растворилось. От последней услышанной фразы к горлу подкатила легкая тошнота, а масса в желудке вдруг вступила в войны за территорию. Большого выбора не оставалось, пришлось смириться и последовать за «коротким халатиком» по длинному коридору.
– Садитесь. – Строгие голубые глаза женщины-врача смотрели на него поверх респиратора, и Том почувствовал себя на уроке. – Чем вы больны?
– Вы мне скажите. – Он опустился в противоположное кресло. Занудно перечислил симптомы, описал и кровотечение последней ночью. Она слушала, сцепив руки в замок и прижав к груди.
– Как часто?
– Не запоминал, – зачем-то соврал Том, – но приступы явно учащаются.
– Когда началось?
– Не знаю, три месяца назад уже было, может быть, раньше.
– Не знаете? – Ему послышались истерично-насмешливые нотки. – То, что вы описываете, можно не заметить?
– Сомневаюсь, – поморщился он. – Я не помню, что происходило со мной в прошлом году. Ну, практически не помню, кое-что мне уже рассказали.
– То есть?
– Воздействие неизвестного вещества. Так записано в личном деле.
Она встала, сделала пару шагов к стене, вернулась к креслу, облокотилась на спинку и почесала респиратор вместо щеки.
– Подробнее.
– Это все. Знаете, сложно рассказывать подробнее о том, чего не помнишь.
Том открыл комм и скинул на ее терминал короткий отчет об Инциденте, скопированный как раз для таких случаев. Было даже приятно, что в мире есть люди, слишком занятые, чтобы следить за новостями.
– А военные врачи? – спросила она недоверчивым голосом, изучая отчет.
– В Коалиции? Считайте, что вы – мой первый. С образованием.
Она кивнула. В Коалиции разве что самоучки. Если очень повезет – опытные.
– Могли бы сразу сказать.
– Знаете, чем хороши аппараты для сдачи анализов, м?
– Чем?
– Они не лезут пересчитывать хромосомы, если их об этом не просят.
