Когда сын родился, я моментально нырнула в чувство эйфоричной безумной всепоглощающей материнской любви. Я напитывала сына любовью с момента зачатия…
Он рос довольно гармоничным, позитивным и беспроблемным малышом. Любознательным, в меру шаловливым, очень разумным и бесстрашным. С возрастом я стала замечать в нём всё больше тревожности – возможно, это последствия той тревоги, которую я испытывала во время беременности, а, возможно – моей избыточной привязанности и обожания.
Ко второму малышу я не была готова от слова «совсем» – я не успела насладиться своим обожаемым первенцем. Не успела набыться с ним, натискаться его… Мне на тот момент хотелось, чтобы в жизни был только он.
Но я поддалась натиску детских установок, что в семье должно быть, минимум, двое детей, и давлению мужа: «Давай, нам нужен второй ребёнок! Маленькая разница в возрасте – это хорошо! Они будут расти вместе, будут дружить,» – И логический разум, вопреки голосу сердца говорил: «Дааааа! Он абсолютно прав!»
И я сдалась. Я забеременела, когда сыну было чуть больше полутора лет. И всю беременность я, вместо такой же любви к будущему чуду, испытывала чувство вины перед старшим: да, возможно, в будущем он будет рад, что у него есть сестрёнка или братик. Но сейчас-то его, малыша, я лишаю своего безраздельного внимания… а как же я уеду от него на целых три дня в роддом?..
Сейчас я понимаю, что в отношениях с сыном у меня был дичайший перекос. Вплоть до того, что я плакала от его взросления: от первого зубика, от первого прикорма. Покупка собственной кровати для ребёнка вообще стала для меня дикой душевной болью (до этого он спал со мной), настолько я не хотела отпускать его от себя и пересекать эту ментальную пуповину… Это очень нездоровая ситуация! Но второго своего малыша, вернее, малышку, я лишила по своей глупости этого важного – чувства, что мы её ждём, хотим, любим… Всю беременность я была увлечена сыном и своими делами. И мужу говорила: «Когда она родится, нельзя лишать сына внимания! Она пока маленькая – не поймёт. А ему важно чувствовать, что он такой же любимый и важный для нас, как раньше. А то часто младший ребёнок рождается – и старшего оттесняют».
Ох, как же сильно я ошибалась с этим «маленькая – не поймёт». Ребёнок всё чувствует! И новорождённый, и в утробе. Сканирует гормональный фон, интонации, движения, стиль общения с ним – и когда он в животике, и когда он уже родился.
Дошло до того, что я вообще не испытала материнских чувств в роддоме. Совсем. И это было очень постыдно для меня: я всё время думала о том, как бы поскорее выписаться и поехать к своему маленькому сыночку…
А когда дочь была малышкой, доходило до того, что я забывала о ней, когда она спала.
Это была полная тотальная неготовность к материнству во второй раз. И она вылилась в сильнейшую плаксивость моей малышки, а ещё в моё состояние после родов, эмоционально близкое к депрессивному…
Сейчас ей 6 лет – и я до сих пор вижу, как сильно повлияла на её эмоциональность.
Первые годы она постоянно плакала и сидела на руках, плакала – и сидела на руках. При этом лет до 3 она не шла вообще ни к кому, абсолютно не доверяла людям. А при виде посторонних начинала верещать так, словно на неё бежит огромная собака с агрессивным оскалом…
Близкие до сих пор с усмешкой вспоминают период её раннего детства: мол, «дала жару всем вокруг».
