– Отослали в дальние резиденции, они тебя не должны волновать. Твои проблемы – это Надир. Он будет цепляться, действовать на нервы и мстить.
– Надир как будто не знал обо мне, – Тиффани поднялась, побрела за Асметти.
– Он не признается, что не знал. Но, очевидно, что Заур не поставил его в известность, скрыл женитьбу.
– Если я ему поперек горла, пусть отправит меня назад, – надежда была призрачная, но Тиффани попыталась, прощупала почву.
– Вряд ли он сделает это. Лучше не проси и не думай об этом.
Комнаты, где Тиффани предстояло отныне жить, поражали размерами и роскошью. Тиффани поморщилась, даже хотела потребовать убрать с огромной кровати балдахин, свисающий мягкими складками до пола, но остановила себя. Спать на всеобщее обозрение еще хуже. В гостиной можно было принять взвод и тесно не покажется. Словечко “взвод” толкнулось колючкой в сердце, Тиффани замерла, ожидая озарения, но опять пришла тишина, словно в голове выключили свет.
Гардеробная пустовала. Асметти заверила, что скоро привезут одежду. Для жены Заура не годилась готовая, спешно шьют на заказ. Из кабинета был выход на круглый балкончик. Там стояла плетеная мебель. Асметти снова пояснила, что на нижнем балконе наложницы пили чай и общались, Заур мог их видеть сверху, его комнаты рядом. Часть своих помещений он отдал Зорре. На половину Заура, до выяснения всех обстоятельств, решено никого не пускать.
Поклонившись, Асметти удалилась, чтобы заказать обед. Тиффани побродила по комнатам, упала на кровать. Все, чего ей хотелось, это завыть на пределе голосовых связок. Когда Асметти вернулась, Тиффани так и лежала, скорчившись на кровати. Она измучила себя, пытаясь через ассоциации пробудить память. Ведь так не должно быть, она помнит как одеваться и говорить, но потеряла свою личность. Чувствовала, что Зорра не настоящее имя, а свое вспомнить не могла. И метка. Почему она в таком необычном месте? Была ли она в отношениях раньше?
– Заур, – несколько раз прошептала Тиффани. Нет, к Зауру она не испытывала никаких чувств, ни любви, ни сожаления. Его имя непривычно языку, а гибель не вызывала эмоций. Но показывать это неразумно.
– Поешь, – Асметти присела на краешек кровати. – Силы тебе понадобятся.
– Зачем мне силы? Я не собираюсь никуда ходить и ни с кем встречаться.
– Тебе придется встретиться с теми, кто будет решать твою судьбу. И мою.
– Почему твою? При чем ты?
– Я давно лишняя в этом доме. Зауру было все равно, он меня не гнал. Я присматривала за наложницами, мирила их, если ссорились. Их теперь нет в доме, Заур погиб. Все изменилось с его смертью. Любой, кто живет в этом дворце, висит на волоске.
– Тебе есть, куда пойти?
– К кому-нибудь в услужение. Только старухи никому не требуются.
– А со мной? Ты можешь остаться со мной? Кто это решает? Надир?
– Я говорила тебе, приедут представители кланов.
– Я им скажу, что ты мне нужна, – Тиффани позволила Асметти поднять себя и вывести из спальни. – Если мое слово имеет хоть какой-то вес.
В одной из комнат возле низкого столика хлопотали двое, раскладывали тарелки с едой, кувшины с напитками. Огромная корзина с фруктами стояла рядом, на полу. Тиффани растерялась. Если ванна, кровать, диваны не были ей внове, то такой еды она точно никогда не видела и не ела. Дождавшись, когда слуги выйдут, Тиффани подсела к столику и пригласила с собой поесть Асметти. Сидеть было неудобно. И брать еду руками и лепешкой тоже было неудобно.
