– Пойдемте со мной к невропатологу. Как она скажет, так и будет.
– Пойдемте, – почему – то сразу же согласился парень.
Мухов, а вслед за ним Жук вышли из кабинета и прошли по коридору, где, как обычно, хотя и была суббота, толпились граждане разного возраста, жаждущие получить консультацию или медицинскую помощь. Некоторые узнавали Николая Валерьевича. Здоровались с ним. Он машинально отвечал им.
Но думал при этом о другом, о своем:
«Интересно сколько он может дать? И в какой валюте? Хотя это не принципиально. Главное, чтобы все закончилось хорошо».
Когда вышли на лестничную площадку, Жуков приблизился к Мухову и тихо сказал:
– Понимаете, товарищ доктор. Мне, ну, никак нельзя именно сейчас идти в армию. Во-первых, мы с моей невестой подали заявление в ЗАГС. И через две недели свадьба. А во-вторых, летом я поступаю в институт. Родители уже все обставили. Я точно поступлю. А тут этот призыв. Вы, понимаете меня?
– Понимаю. Но и Вы поймите меня. Если все выяснится, то у меня будут большие неприятности. Очень большие! А я этого не хочу.
– И коню понятно. Я компенсирую риск.
Он осторожно оглянулся по сторонам.
Мимо них туда – сюда шастали люди, которые, в общем, не обращали никакого внимания на этих двоих. Ну, и что, что стоят врач и его пациент. Разговаривают. Ничего в этом странного нет. Поэтому люди проходили мимо по своим делам.
Жук сунул руку в карман куртки, в которую был одет, и вытащил оттуда конверт, сложенный вдвое.
– Вот, – он прямо – таки впихнул конверт в боковой карман медицинского халата врача.
– Пойдемте в кабинет! – Скомандовал Николай Валерьевич.
Он впереди, а следом за ним и Жук направились в обратный путь к кабинету Мухова.
Уже там, так сказать на своей территории, Николай Валерьевич уселся на своем таком знакомом стуле.
Жук продолжал стоять.
Верочке, со стороны казалось, не было никакого дела до их перемещений и разговоров. Она продолжала заниматься своими сестринскими делами, которых у нее, по ее же личному мнению, было выше крыши. Ей было не до отношений доктора и пациента.
– Ну, что! Сейчас я Вам выпишу больничный. И напишу, что конкретно нужно будет принимать. А через три дня покажетесь мне. Обязательно! И мы окончательно определимся, что делать дальше.
– А…, как военкомат?
– Я сообщу военкому, что пока Вы больны. И ни о какой медицинской комиссии речи быть не может. Значит, договорились. Лечитесь. И не забудьте ко мне на прием.
Николай Валерьевич быстро оформил бланк листка нетрудоспособности и передал его Жуку.
– Одной моей печати мало. Поэтому поставьте еще одну в окошке рядом по коридору. Там увидите.
– Спасибо доктор. Я пошел?
– Да. Идите.
Парень вышел из кабинета.
Не успел он закрыть за собой дверь, как она отворилась снова. В дверном проеме появилась полная женщина.
– Можно?
– Подождите, пожалуйста, пару минут.
Женщина с недовольным видом, что – то бурча себе под нос, удалилась, прикрыв за собой дверь
Николай Валерьевич посидел в раздумье некоторое время, а потом резко подхватился и молча вышел из кабинета.
Пройдя к служебному туалету, включил свет в нем, открыл замок на двери своим ключом, вошел в помещение и закрыл дверь изнутри на крючок.
Достал из кармана халата конверт, который ему передал парень.
Приоткрыл его и заглянул вовнутрь. Там лежала пачка денег.
Достал их.
В пачке оказались белорусские рубли на сумму в двадцать тысяч купюрами по тысячи рублей каждая, и одна купюра достоинством в десять долларов США.
