– Можно кого-нибудь попросить о помощи?
Мор ласково взял ее за руку.
– Сейчас мне нужно побыть одному – подумать. Возвращайся домой. Прости, что не приглашаю остаться.
Нора послушно встала.
– Ты наверняка с этим как-нибудь справишься.
– Может быть, – он слабо улыбнулся. – Но сперва мне нужно выяснить все подробности.
– Он сказал, что вернется за мной, – не унималась Нора. – Я этого не хочу – я его боюсь.
– Посмотрим, что можно будет с этим сделать.
Мор проводил гостью до дверей. На пороге она вдруг обернулась и с горячностью схватила его руку, сжала в ладонях.
– Пожалуйста… – прошептала Нора. – Пожалуйста…
Свободной рукой Мор погладил ее по голове, привлек на мгновение к себе, но сразу же оттолкнул.
– Теперь ступай.
Она повиновалась.
Мор глядел ей вслед, пока девушка не затерялась вдали – исчезла среди зелени, окаймлявшей тропу. Потом посмотрел на цветы на грядке – меж ними беспечно приплясывала бабочка.
Заперев дверь, старый волшебник удалился во внутренний покой, где смешивал себе всякие сильные лекарства. Принял четверть заранее отмеренной дозы и вернулся в гостиную, где только что сидел с Норой.
Встав снова перед зеркалом, он повторил часть ранее исполненных жестов, но на сей раз сопроводил их рядом новых. И слова силы теперь прозвучали куда тверже.
Тьма сбежала со стекла, показав тускло освещенную залу, где за маленькими столиками сидели люди и что-то пили. Молодой мужчина с яркой белой прядью в черных волосах восседал на высоком табурете на платформе в углу и играл на некоем музыкальном инструменте. Мор долго изучал его, потом, очевидно, принял решение.
И произнес еще одно слово.
Сцена изменилась: теперь в зеркале показывали не интерьер, а экстерьер здания. Мор некоторое время разглядывал фасад с почти той же настойчивостью. Еще слово, и дом шарахнулся вбок, стремительно уменьшаясь, – волшебник проводил его бегство опасно сузившимся взором.
Жест, слово, и стекло потемнело.
Переместившись обратно во внутренний покой, Мор нацедил лекарства в крошечный флакон и выудил пыльный посох из угла, куда засунул его прошлым летом.
Выйдя на середину комнаты, он трижды оборотился вокруг себя и воздел посох. Набалдашник начал разгораться. Мор сопроводил это зрелище мрачной улыбкой и двинулся вперед, то и дело вертя головой, будто пытался разглядеть плывущую в осеннем воздухе паутинку.
Выходя из клуба, Дэн поднял воротник, окинул улицу взглядом и зашагал в ночь. Мимо то и дело скользили машины, а вот прохожих больше не наблюдалось. Закинув гитару на спину, Дэн повернул в сторону Бетти.
У бордюра пускала обильный пар сливная решетка; клубы слегка пованивали. Дэн ускорил шаг. Откуда-то донеслись завывания сирены.
Еще раньше, вечером, его посетило странное чувство: как будто бы он вдруг оказался объектом пристального изучения – впрочем, совсем ненадолго. Дэн тогда быстро оглядел клиентуру перед сценой, но нет, никто из посетителей не удостоил его столь тяжелым вниманием.
Если так подумать, подобное случилось не в первый раз: бывало, его и раньше будто кто-то разглядывал. Никаких сопутствующих явлений не наблюдалось – разве что родинке вдруг делалось как-то тепло. Вот и сейчас эпизод всплыл в памяти исключительно поэтому: она опять нагрелась.
Дэн остановился, посмотрел в одну сторону, в другую, поглазел на проезжающие автомобили – ничего. Хотя…
Сейчас ощущение было даже сильнее, чем в клубе. Гораздо, между прочим, сильнее. Можно подумать, незримый наблюдатель стоит прямо у него за спиной.
