В моем случае весь цикл обычно занимал пару-тройку месяцев. Дальше повышать уровень трат я мог только за счет заемных средств, силы терпеть бесконечные эмоциональные качели кончались, а вид кикиморы с отвисшей губой, роняющей слюни на экран подаренного тобой смартфона, вызывал сперва нервный тик, затем упреки и, наконец, громкий и немного театральный разрыв.
В какой-то момент я осознал, что хожу по кругу, и попытался привести себя в порядок. Купил курсы личностного роста, абонементы в качалку и на доставку правильной еды. Но хватило меня ненадолго.
Коуч попался ленивый и какой-то абстрактный. Послушал его болтовню, отвлекся на мемасы и прощай, личностный рост, в чем бы ты ни выражался.
С гантелями тоже не сложился роман. Словил одышку уже на разминке, потягал все тренажеры подряд, понял, что интуитивно разобраться не получится, начал гуглить технику, и в этот момент зал наводнили напичканные химией гориллы.
Стал повторять за ними и убедился в том, до какой степени жалок. Попытавшись пожать гантели, казавшиеся нестыдными для моих габаритов, чуть не вывихнул плечо и ушел с достоинством в зал для групповых тренировок. Там немного поглазел на фитоняшек, делая вид, что тренирую растяжку, повалялся на фитболе и отправился в сауну.
Таких тренировок у меня накопилось около пяти. За год.
С питанием было примерно так же. Гамбургер на символических весах всегда перевешивал грудку с овощами и булгуром, ограничиться выбранным калоражем мешали рестораны и фудтраки у дома, так что вместо идеальной спортивной формы я приобрел тоже идеальную геометрическую.
Как-то раз, заедая печальку, я решил попробовать заменить реальный секс на цифровой и взял у друга погонять VR-очки – и на несколько лет плотно застрял среди цифровых химер.
Причин для их создания огромное множество. От научных, вроде моделирования сценария лечения заболевания учеными или изучения анатомии студентами-медиками, до сентиментальных, вроде встреч с умершими родственниками.
Но подавляющее большинство просто прячется среди них от неприглядной реальности.
Матрицу создали сами люди, и главный двигатель развития этой технологии – неудачники. Но они, как и положено неудачникам, облажались. До определенного момента я не замечал подвоха и виртуалил с AI-шными тяночками напропалую – это было куда дешевле аналоговой куклы и уж тем более живой женщины.
Но ближе к тридцатнику начал чувствовать подвох. В чем именно он заключался, я тогда не понял и раскошелился на Лану.
Точнее, на полную имитацию Ланы Шайн, блогерши, известной пикантными стримами и тем, что продала порнушникам свою внешность анимешной тяночки с розовыми волосами, дерзкими раскосыми глазами и плоским животом с пирсингом.
Сама она такой оставалась от силы года три. Пока не увлеклась запрещенными веществами и не превратилась в потасканную мочалку, а моя оснащенная более производительным чипом копия поддерживала цифровой морок на глазах куда дольше.
Но со временем скриптовый секс с ней мне тоже приелся, и я ощутил беспросветное одиночество, от которого общение со всезнающим ИИ не спасало.
Видимо, мозг раскусил химеру и отказывался верить ей как старому фильму со спецэффектами, прогрессивными при съемке, но совершенно нелепыми десятки лет спустя.
Разуму стало безразлично, насколько связно изъясняется подключенная к генеративному ИИ Лана, он просто перестал засчитывать общение с ней за полноценное и приравнял к разговорам с тостером.
