Дальше, после истории основания, следовало множество страниц, исписанных плотным, витиеватым почерком. Слова и понятия смешивались в моём сознании, превращаясь в неразбериху. Было написано что-то про "ману" – энергию, пронизывающую всё сущее, про "источники силы", которые могут быть внешними (Луна, Солнце, Земля) или внутренними, про "контроль" – ключевое слово, повторявшееся снова и снова, как заклинание. У меня кружилась голова от этой новой, ошеломляющей информации, от осознания масштаба мира, в который я, кажется, оказалась втянута. Строки плыли перед глазами, сознание отказывалось усваивать эти чуждые концепции.
Я не помню, как это произошло. Усталость после всех потрясений, тяжесть незнакомых слов, давящая атмосфера Пансионата – всё это навалилось разом. Бумаги выскользнули из ослабевших пальцев и мягко упали на пол рядом со шкатулкой. Я склонила голову, моргнула раз, другой, и веки стали тяжёлыми. Сон навалился мгновенно, без предупреждения, глубокий и беспамятный.
Очнулась я резко, словно кто-то плеснул на меня ледяной водой. Но воды не было. Был холод. Пронизывающий, жестокий холод, который вгрызался в кожу, пробирался под одежду и достигал самых костей. Возможно, именно этот невыносимый холод и вырвал меня из забытья.
Я резко, судорожно встала, дрожа всем телом. Вокруг был полумрак. Густой, непроглядный полумрак, который не давал рассмотреть детали, превращая всё в смутные, угрожающие тени. Я оказалась… не в своей новой комнате пансионата. Ни кроватей, ни стола, ни шкафа.
Я стояла на какой-то скале. Шероховатый, грубый камень ощущался под босыми ногами (когда я успела разуться?). Вокруг, насколько хватало глаз в этом скудном свете, тянулись скалы – острые пики, изломанные гребни, отвесные стены. Воздух был тонким и ледяным, каждый вдох обжигал лёгкие. Тишина стояла абсолютная, лишь слабое эхо моего собственного дыхания нарушало её.
Неужели… неужели это такой реалистичный сон? Мой разум отчаянно цеплялся за эту мысль. Сновидения Пансионата… может, это и есть часть их "обучения"? Погружение в сон, чтобы оказаться в другом месте? Но ощущения были слишком острыми, слишком реальными. Холод, боль в замёрзших ногах, сухость воздуха – всё это кричало о реальности происходящего. Моё сердце забилось в панике, отражаясь глухим стуком от окружающих скал. Это не комната. Это не Пансионат. Где я? И почему так холодно?
Тишина, давящая и абсолютная, внезапно взорвалась. Неожиданно, откуда-то из полумрака, раздался жуткий, леденящий душу рёв. Он был низким, гортанным, полным первобытной ярости, и эхом прокатился по скалам, заставляя шерсть встать дыбом. Моё сердце, и без того колотящееся в панике, словно сорвалось с цепи.
А потом я увидела и их. Из сгущающейся тьмы, словно порождённые самим ночным кошмаром, ко мне приближались они. Бехолдеры. О них я слышала только в самых страшных легендах и сказках, которыми пугали детей у костра. Существа из другого мира, из бездны, говорили старики. Ужасные летающие глаза. Их ещё называли Созерцателями, ибо их взгляд мог не только парализовать, но и, как шептали легенды, высосать из тебя все силы, саму жизненную энергию.
Их было трое. Три огромных, сферических тела, покрытых жёсткой, чешуйчатой кожей, медленно плыли по воздуху, сопровождаемые низким, угрожающим гулом. Самым ужасным был их центр – один большой, немигающий глаз, горящий зловещим, красноватым светом, который, казалось, пронзал полумрак и смотрел прямо в душу, обнажая все страхи. Вокруг этого центрального глаза, на гибких стебельках, извивались десятки меньших глаз, каждый со своим жутким, гипнотизирующим взглядом. Они были живым воплощением кошмара, парящие монстры, движимые, казалось, одной лишь злобой.
