– Ты уверен, что это клад? – усомнился Жук. – Это сейф. И принадлежит нашей семье: бабуле, мамане и мне.
Друзья скисли: что так сразу обламывать? Одному бы Жуку ни за что сейф-ларец не заполучить.
– Смотрите, вместо ключа три поворотные ручки, – продолжал развивать мысль наследный отпрыск. – Это кодовый замок.
Жук взялся за крышку, рванул её. Вместе с крышкой приподнялся и сам ларец. Тогда обеими руками взял за торцы. Резко потряс. Звук странный. Совсем не металлический звон. Глухой и вязкий, словно ларец залит монолитом, треснувшим от времени и от удара топора-колуна.
Жора предложил:
– Поставить ларец на торец и хрястнуть обухом топора.
– Ларец сам по себе представляет ценность, а внутри, быть может, драгоценными камнями набит, – возразил Жук. – Будем открывать, как положено. Поспрашиваю у бабушки. Ей все равно придется показать находку. Не будем же мы скрывать то, что нашли в её доме!
– Эх, а так хотелось разбогатеть, – Жора вздохнул, как печальный слон в зоопарке.
– Я сказал «покажем», это не значит отдадим. Если что-то ценное есть в ларце, всем хватит. Главное в жизни – справедливо делиться, разве не так?
Друзья кивнули.
Бабушка сготовила обед. Стол почти накрыт. Картофельная бульба на молоке с яйцом дымилась в чугунке. Маринованные огурчики выложены в чашу, рядом шматок копченого сала, порезанный на тонкие ломтики, ароматный хлеб с хрустящей корочкой из местной пекарни. Вторым блюдом значились магазинские голубцы, доведенные в русской печи до нужной вкусности. Современные пищевые технологии удачно переплетались с исконной деревенской кухней.
Жук, ни слова не говоря, водрузил на стол ларец, пытливо вглядываясь в лицо бабушки. В бороздках её морщин сокрыты глубокие переживания от жизни, заполненной тяготами и лишениями, на чем зиждется бесценная человеческая мудрость.
– Наконец нашелся ларец! – воскликнула бабушка.
– Что значит «нашелся»? Кто-то о нем знал?
– В каждой семье тайны есть. И в нашей есть, жуткая история о беглом каторжнике, что пригрелся у нас, а потом сгинул. Тебе потому и не говорилось, что мал был.
– Ничего себе мал! – Жук расправил плечи, дескать, смотри: и ростом удался, и сложен неплохо.
– Умом мал, – пояснила бабушка. – Не кипишись. Всему свое время. Это длинная история. Давайте-ка со стола всю снедь в животы переместите. Кушайте на здоровье. Потом и расскажу.
Ребята рассредоточились по столу, замелькали вилки-ложки. В точности исполняя поручение бабушки, опорожняли одну тарелку за другой. Здоровый аппетит превращал обед в соревнование: кто быстрее и кто больше.
Бабушка присела, глаза потеплели. Хорошие ребята, жизнь готовит им непростые испытания, и никто им особо не поможет: безотцовщина – корень грядущих бед. Но, быть может, судьбой уготованы и счастливые находки, и берегов своих обретение.
Серебряный ларец, скорее, проклятие их семьи, чем посыл капризной удачи. Предания, передаваемые из поколения в поколение, переместили в 1870 год. Во власти наплыва ощущений далекого прошлого Анастасия Ивановна оставила гостей-помощников, проковыляла в комнату, отделенную от горницы дощатой перегородкой.
Это и было рабочее место учетчика. До сих пор тут стоит дубовый шкаф двухсотлетней давности, стол у окна, за которым сиживал её прадед. Этакий бородатый, степенный поселенец из братчины старообрядцев. В меру грамотный и шибко умный от природы. Начальное образование деда составили четыре класса церковно-приходской школы. До высших знаний довёл природный ум, бездна жизненного опыта и трепетно чтимые старообрядческие святыни.
