Самобытный раскольник был взят заводчиком на ответственную работу, как самый грамотный, уважительный и уважаемый. Работа непыльная, и сопряжена со многими скрытыми моментами, вникать в которые крайне опасно. Хитрый заводчик взял государевы земли для извлечения природных богатств, чтобы в одном темпе полнилась и царская казна и его собственная.
Степенный прадед, макая гусиное перо в чугунную чернильницу, вписывал в учетную книгу количество подвод с песком и количество отмытого золота. Ежемесячно отправлял депешу в управу. В назначенные дни прибывал приказчик. Ему сдавали золото в обмен на деньги. Утаивать золотишко строжайше запрещено. Понятное дело, утаивали самые ушлые – в надежде получить настоящую цену. Сколачивали капиталец, финансовую подушку, как сейчас принято говорить.
Учетчик был в курсе многих тайных делишек, поползновений на хозяйскую собственность, как и хозяина – на царскую. Знал темную человеческую природу, все грани лавирования между тотальной зависимостью от власти царевой и власти заводчиков и собственным нежеланием стать навеки холуем и рабом.
Из старинного шкафа бабушка извлекла семейный альбом – толстую папку с кармашками для фотографий. Едва ли не на первой странице ткнула пальцем в пожелтевшее фото, где запечатлено семейство учетчика.
– Смотрите, – сказала бабушка. – На коленях у моего деда как раз найденная вами шкатулка.
Подростки сгрудились у дубового стола, пожирая глазами фотокарточку. Сомнений нет: между ларцом, найденным сегодня, и ларцом на фото незапамятной давности отличий нет. Если, конечно, не учитывать налет времени – желтизну и размытость контуров. Из всех старинных фотографий эта сохранилась великолепно. Это настораживает.
– А теперь посмотрите на задний фон. Часы показывают или раннее утро, или поздний вечер.
– Точно, – произнес Жук. – В те времена фотографировались при дневном свете. Значит, часы просто-напросто остановлены. Маленькая стрелка на семи, большая на единице – вот тебе цифры для кода замка.
– Но цифр две: 7 и 1. У замка трехзначный код, – сказал Жора.
– Час после полудня… это же 13! Значит, цифру будут 7 и 13. Или 7, 1, 3. – Жук заулыбался, глотка того и гляди исторгнет победный клич.
– Бабушка, – вкрадчивым тоном сказал Жук, – признайся, ты что-то знаешь про этот ларец.
– Ну конечно! Эта история передается от деда к внуку. Дед наш трагически погиб, а перед смертью он мне рассказал…
Помню, стоял летний душный день. Темнело небо, собиралась гроза. В последние дни жизни боль не отпускала его. А тут он словно просветлел, словно что-то тяжелое ушло из жизни. Он подозвал меня так громко, что я удивилась: ведь в последние дни он очень ослаб, кормили из ложки… Он схватил меня за руку, велел сесть, голос его дрожал и срывался, и не от слабости. От страшного волнения, от понимания, что сам он уже не сможет разгадать родовую тайну. Сначала извинился, что вверяет мне эту тайну, потому что с этим знанием жить будет тяжелее.
Он сказал, что в доме нашем спрятан ларец, который он искал и не нашел. В этом ларце ключ от богатства. Когда золотые прииски у нашего поселения обеднели и старатели перенесли промысел за много верст от нас, прадед потерял место учетчика. Тогда, пользуясь тем, что дорога оставалась столбовой, а дом создан, чтобы обращали на него внимание, наш далекий предок основал известный на всю округу трактир с постоялым двором. Возможно, кое-какие деньги сколотил, якшаясь с золотодобытчиками, поэтому трактир и постоялый двор получились знатными. Готовыми принять как богатого, состоятельного заводчика в отдельных палатах, так и голытьбу, беглых из лихого народца. Из учетчика стал приказчиком собственного дела.
