– Все четко работает, – прошептал Жук.
– В некоторых древностях встроен механизм саморазрушения при неправильном наборе кода. – Жора осмелился накрыть пухлой ладонью крышку ларца. – Предлагаю перепроверить, тот ли шифр.
– Как ты проверишь? Здесь только догадки на интуиции.
– Что такое интуиция? – недоумевал Жора.
– Интуиция – это когда понимаешь без слов. Это что-то вроде телекинеза.
– С чего ты решил, что ларец, фотография и часы на ней связаны между собой?
– На коленях прадеда ларец, сомнений нет. Теперь смотри, правой рукой он придерживает ларец, а левой поправляет волосы у виска полусогнутыми пальцами с одним указательным оттопыренным. Палец направлен на часы. Вот и разгадка. Кто будет поправлять волосы во время съёмки, особенно в те времена, когда фотографирование – это совсем не рядовое событие.
Бабушка молчала, пряча всезнающую улыбку.
– Итак, представление начинается. Слабонервных прошу не смотреть.
– Ты посерьезней, Жук.
– ОК!
В полной тишине раздались три щелчка. Рука сползла на торец ларца, захватила край крышки. Из приоткрытой щели вырвался запах древности: невидимое облачко сублимации твердых веществ, чей возраст намного превышает цикл человеческой жизни.
Лица подростков дрогнули. Все они ощутили дух бронзового жука-скарабея. Брякнула посуда в буфете. Жук смелее потянул крышку ларца вверх. Она за собой потянула спицы по бокам, похожие на фиксаторы. Джинн не вырвался, он спокойно дремал в серебряном хранилище. И первое, что явилось взору, – это сверток прямоугольной формы. Руки подростка медленно вынули прямоугольную вкладку в холщовой обертке и раскрыли её.
Глазам предстала книга с твердой и толстой обложкой, со страницами из плотной бумаги, вшитыми в переплет шелковыми нитями. Страницы исписаны красивым витиеватым почерком. Сходу не разберешь: написано на старославянском наречии.
Отложив рукописную книгу в сторону, Жук убрал из ларца прослойку ткани. Все пространство в серебряной окантовке предстало как запечатанные воском пчелиные соты. Только в ячейках – мешочки из той же холщовой ткани, туго набитые и крепко завязанные. Содержимое слаще меда.
Один мешочек лег плашмя на ладонь. Жук качнул рукой вверх-вниз.
– Тяжелый, – сказал он, – килограмма два.
– Золото, братаны, золото! – завопил Жига. – Завтра же покупаем по джипу с водительскими правами в придачу. Ведь деньги могут всё! Анастасия Ивановна выстроит терем вот такой высоты и вот такой ширины!
Жига выхватил из рук Жука мешочек, быстро развязал тесёмку, глянув вовнутрь, подкинул находку. Да так рьяно, что мешочек, шмякнув в потолок, рухнул вниз дождем из монет.
Ребята оторопели – от сумасбродства товарища, от звона старинных монет. Каждый присел на корточки и загреб ладонями сколько смог.
– Жига, ты с ума сошел, – ругнулся Жук и скомандовал на правах наследника дома. – Собираем все золото и кладем на стол.
– Это не золото, – проронил Жора, рассматривая монету и так и эдак. – Монеты серебряные!
– Серебро тоже в цене, – заметил Жук.
Жига воскликнул:
– Эх, было бы золото! Представляете, оканчиваем школу, и нам выдают выпускной аттестат, а жизнь во главе с госпожой Удачей преподносит на блюдечке с голубой каемочкой выходное пособие, подъемные так сказать, на которые сразу можно купить все то, ради чего пашут всю последующую жизнь: дом, автомобиль, банковская карта с многомиллионным счетом.
– Например, Фимке, это все батяня преподнесет, – заметил Жора.
