Эр-Ветер снял перстень с прозрачным камнем, протянул Лиху:
– Возьми.
Лих подавился воздухом. На его-то корявые руки – перстень?! Эта цацка даже на мизинец не налезет. И вообще – на кой хорь?
– Ты с ума своротил?
– Возьми, – повторил Эр-Ветер. – Это не простой камень.
– Алмаз, что ли?
Алмазов Лих отродясь не видел, но в книжках читал, как разбойники их у Подземного-Каменного похищали. Разбойники через камни лютую смерть приняли, а алмазы по миру разошлись, принесли людям многое горе.
Поколебавшись, он взял у Эр-Ветра перстень, покрутил в руках. Камень вроде бы и прозрачен, как вода, но не так уж и прост. Подобно глазам колдуна Мария, цвет обретает: то зеленоватым блеснет, то синим, а то внутри красная искорка зародится, подмигнет пару раз – и погаснет. Лиха потянуло принять подарок. Хотя где это видано – от чужаков дары брать? Неизвестно, чем придется отдаривать.
– Это слеза Подземного-Каменного, – сказал Эр-Ветер.
– Подземный-Каменный плакать не может, – возразил Лих. – Ему там, под землей, брагу не дают.
Эр-Ветер удивленно моргнул.
– Вот как? Впрочем, тебе виднее.
Лих засмеялся и простил прежнее вранье.
– Забирай, – он хотел вернуть перстень. – Куда он мне? Людей смешить?
– Подержи немного. И выслушай меня, будь ласков.
Звякнув цепью, Эр-Ветер соскользнул с коня наземь. Юный князь, да и только. Невысокий, но стройный, гибкий, руки холеные.
– Зачем тебе цепь? – полюбопытствовал Лих.
– У земли держит. Чтобы ветром не унесло.
Да: эдакого может и унести, если посильней дунет.
– Я год разыскивал таких, как ты, – начал Эр-Ветер. – Пятерых отыскал, звал с собой. Все отказались. Ты – последний, кто есть… кто остался в живых.
– Погоди. Ничего не разберу. Каких – как я?
– Каменных, – ответил чужак. И умолк, будто сказал все необходимое.
Это Лих – каменный? Ну, да, бывает – от холодной воды. Мало ли, чего с кем бывает. У бабки Люты вон в спину вступает – так она сутками лежит, встать не может, как деревянная.
– И отец твой был каменный, – добавил Эр-Ветер, – и его отец – тоже.
– С чего ты взял?
– С неба многое видно.
– А оттуда не видно, как за вранье зубы вышибают?
Эр-Ветер улыбнулся, коротко и безрадостно; зубы у него были ровные, белые, будто из жемчуга выточенные. Краше, чем у Лиха, хотя у него-то были зубы отменные; Марийка шутила: лучшие в селе.
– Твоя бабка деда видела, а не ведает, куда сгинул. Они свадьбу не играли, не успели. Он огулял ее – и пропал, будто не было. Скорей всего, утонул где-то. Знаешь ведь сам, да? И каково ей пришлось, пока ребенка носила.
Лих знал. Лютая бабка не раз поминала, что Заряна ребенка без мужа прижила и выносила его колдовским способом: варила суп из камней, глину ела, песок. Оттого он и каменный. И Лих такой же, в отца уродился.
– Мало вас, потомков Подземного-Каменного, – продолжал Эр-Ветер. – То есть, в здешних краях было мало, а теперь совсем не осталось. Пятерых, кого я нашел, убили. Этот владыка нынче у князя в немилости. И правнуки его здесь ни к чему.
– Кому от них вред?
– Князю.
– Эр, не смеши! Князь – во-он где, – Лих махнул в сторону далеких гор, у подножия которых лежала столица, – а я – тут. В селе. Чего ему меня бояться?
– А того бояться, что захочешь – дойдешь до Подземного-Каменного.
– На кой хорь?
Эр-Ветер развел руками:
– Не знаю, на кой. Мне дед сказал: отыщи каменного и отведи к подземному владыке. Дальше он сам разберется, что делать.
