Указывала на отсутствие приданого!
Ее убежденность крепче горы —
Мол, ей и сотня бедностей не страшна!
Она говорит: “Мне желанно целомудрие,
У вас я ищу правдивости и великодушия”»[130].
205 Суфий сказал: «Да ведь наше приданое и богатство
Она увидела – и видит явное и скрытое![131]
Дом тесный, места – на одного,
Так что в нем и иголку не спрятать.
А вот в стыдливости, чистоте, воздержании и добродетели
Она понимает лучше нас, получив наставления[132].
Лучше нас знает про состояние стыдливости,
Про зад и перед, начало и конец стыдливости.
У нее (дочери) явно нет приданого и слуги,
А про ее добродетель и стыдливость [госпоже] самой известно.
210 Описывать целомудрие – не дело отца,
При том, что ему все ясно, как белый день»[133].
Я рассказала эту историю к тому, чтобы ты
Поменьше хвастался, когда оплошность вышла наружу[134].
О ты, тоже с непомерными притязаниями,
Вон каковы были твои старания и убеждения!
Ты стал изменником, как жена суфия,
Расставил силки ухищрения на [почве] обмана.
Ведь всякого неумытого пустослова
Ты стыдишься, а своего Бога – нет![135]
Цель наречения Аллаха Всеслышащим, Всевидящим и Всезнающим[136]
215 Для того Истинный нарек себя Всевидящим,
Чтобы видение Им каждый миг остерегало тебя.
Для того Истинный нарек себя Всеслышащим,
Чтобы ты сомкнул уста, [избегая] мерзких речей.
Для того Истинный нарек себя Всезнающим,
Чтобы ты, опасаясь, не замыслил порочного.
Они для Бога – не [как] имя собственное,
Ведь имя Кафур (камфара) может носить и чернокожий[137].
Имя [Божье] – это производное, а вечные качества
Не являются ущербными, как «первопричина»[138].
220 А иначе – это будет насмешка, издевка и обман,
[Как имя] «Слышащий» – для глухого, «Сияние» – для слепцов.
Или имя «Наглый» в приложении к стыдливому,
Или имя «Пригожий» – для страшного черного раба.
Титул «хаджи» новорожденному ребенку
Или титул «гази» ты даешь по родству[139].
[Но] если эти титулы произнесут в восхваление,
Когда [человек] не обладает тем качеством – будет неверно[140].
То будет насмешка да издевка или безумие.
Чист Истинный от того, что говорят нечестивцы![141]
225 Прежде встречи я знала о тебе,
Что ты пригож лицом, да плох нравом[142].
Прежде свидания я знала о тебе,
Что из-за прекословия ты погрязнешь в несчастье.
Ведь если глаза у меня краснеют, когда слезятся,
Я узнаю об этом по боли, хотя и не вижу этого[143].
Ты увидел меня овечкой без пастуха,
Ты вообразил, что нет у меня защитника.
Потому влюбленные стенают от боли,
Что обратили взор куда не следует[144].
230 Воображали, что та лань – без пастуха,
Воображали, что та пленница – даровая[145].
Пока стрела взора не вонзилась в печень,
Мол, это я – сторож, не глазей попусту!
Разве я хуже овечки, хуже козочки,
Чтобы не было у меня за спиной сторожа?![146]
Есть у меня сторож, что под стать своим владениям,
Знает Он о каждом ветре, который меня овевает.
Холодный тот ветер или теплый – тот Всезнающий
Не бывает неведающим, не бывает отсутствующим, о ущербный!
235 Похотливая душа глуха и слепа по отношению к Истинному,
Я издалека сердцем почуяла слепоту.
Я потому восемь лет вовсе не спрашивала о тебе,
Что видела, как ты полон хитросплетений невежества[147].
Что мне спрашивать того, кто в банной топке,
Мол, как ты? Ведь он – вверх тормашками![148]
