Поезд идет на восток - страница 5

Действительно, не зря молва твердила миру, что Байкал – это одно из чудес света, созданных самой природой. Все пассажиры прильнули к окнам с левой стороны вагона, любуясь красивым пейзажем. Поезд еще около двух часов двигался по уступу вдоль скалистых гор, закрывающих Байкал с запада, и мы могли время от времени наслаждаться его величественной красотой.

Затем поезд спокойно выкатился на ровную поверхность прибрежной долины к югу от озера. На станции Слюдянка нам удалось купить и отведать знаменитого байкальского омуля в соленом и копченом виде. Это оказалось чем-то наподобие селедки, но мягче и жирнее. Копченый омуль показался вкуснее, но это, впрочем, и неудивительно. Омулем торговали браконьеры из-под полы, а ленивая милиция делала вид, что запрещает, хотя и дураку было понятно, что местным милиционерам все это хорошо знакомо и совершенно безразлично.

После двадцатиминутной остановки поезд отправился дальше вдоль юго-восточного побережья озера, пересекая большое количество сыновей седого Байкала, которых, согласно той же легенде, всего насчитывается 336. Все они неутомимо изо дня в день и из года в год снабжают Байкал водой.

Поезд шел уже который час. С одной стороны, по-прежнему расстилалось море, с другой – поднимались, кажущиеся снизу очень высокими, горы с заснеженными вершинами. И все это в сочетании с золотом листьев берез, зеленью елей и сосен, изредка красными кустами рябин создавало редкостную по красоте картину. Противоположный берег, по которому мы еще несколько часов назад проезжали, едва-едва просматривался в дымке, а в сторону севера ничего не было видно – простиралось бескрайнее море. Действительно, «славное море – священный Байкал». Вода такого же голубовато-зеленого цвета, как в обычных морях, но значительно чище, чем в прибрежной полосе обычных морей. И такие же мощные, как морские, волны с шумом разбивались о прибрежные валуны, пеной и брызгами рассыпаясь вокруг. Таким образом, слегка перефразируя слова известной песни, бродяга Байкал весь объехал.

К Улан-Удэ мы подъезжали по широкой долине замечательной красоты, которую ей придавала протекающая посередине река Селенга с живописными берегами. Ее вода, казалось, вообще не движется, а как будто величаво стоит на месте. Кое-где она разветвлялась на рукава, а где-то собиралась в единый

поток и уже становилось видно, что ее медлительность и величавость только кажущаяся – река стремительно мчится вперед.

Река Селенга

Фото из личного архива автора

Город Улан-Удэ из окна вагона выглядел небольшим и совсем невзрачным. Уже через несколько минут промелькнули привокзальные постройки, и поезд остановился у вокзала. На небольшой станции было столпотворение языков и народов: монголы, буряты, русские, китайцы и даже американцы из нашего же поезда, которые вышли фотографироваться на фоне экзотики и фотографировали бегающих по перрону грязных цыганят из Средней Азии. Взрослые цыгане толпились тут же у стены вокзала. Барон их табора в живописном азиатском халате, распахнутом на огромном животе и в тюбетейке прохаживался неподалеку, внимательно наблюдая за происходящим. Но, надо отдать им должное, никто из цыган не приставал к пассажирам, а их дети не клянчили у иностранцев деньги. Трудно объяснимая ситуация в современной России: то ли это не совсем цыгане, то ли московская «цивилизация» до них еще не дошла.