К кругу света медленно подступили три фигуры. Они выглядели иначе, чем всё, что Сергей видел до этого. Каждый из них казался одновременно знакомым, но неуловимо чужим, как давно забытые лица из детских снов.
Первая фигура, высокая, в строгом костюме, подошла ближе к столу. Лицо у неё было почти обычным, почти человеческим, кроме глаз – две бездонные чёрные дыры, в которых ничего не отражалось.
– Выбор, Сергей, – произнесла она голосом, который был спокоен и холоден, как металл. – Ты снова здесь, и ты знаешь, почему.
– Я… Я ничего не знаю, – ответил он резко.
– А ты попробуй вспомнить, – сказала вторая фигура, которая выглядела будто женщина в белом, только её фигура словно дрожала в воздухе, как мираж.
– Вспомнить что? – Сергей смотрел на них, пытаясь найти хоть какой-то смысл в происходящем.
Но вместо ответа третья фигура, стоявшая в стороне, выдвинулась вперёд. Эта фигура полностью скрывалась под плащом, без лица, без формы, только тёмный силуэт. И она бросила короткую фразу:
– Все забывают. Ты не первый.
Эти слова отозвались в Сергея, словно давно забытый удар в сердце.
– Забудьте, – продолжала женщина-мираж. – На самом деле всё уже давно происходит, вопрос лишь в том, как долго ты будешь бояться правды.
– Какой правды? – воскликнул Сергей, теряя терпение.
Мужчина в костюме медленно протянул руку и указал на монету.
– Выбор. Ты сделал его… или сделал его за тебя.
Сергей взглянул на монету. Взгляд задержался на её гравировке. Теперь он мог различить надпись, которой раньше не было.
«Однажды ты вспомнишь».
– Здесь что-то не так, – прошептал он, не осознавая, говорит ли вслух или думает.
– Конечно, не так, – согласилась фигура в плаще. – Вот только ты думаешь, что здесь всё про тебя.
Сергей замер. Эти слова ударили сразу по самому уязвимому месту в его сознании.
Он всегда думал о себе как о том, кто всё контролирует, кто действует, кто исправляет. Однако за всей этой иллюзией лежало что-то гораздо большее. И оно начало подниматься из глубины его памяти, словно тёмные воды, в которых что-то булькало и ждало его внимания.
– Они там, – снова заговорила женщина в белом, кивая куда-то за пределы тумана. – Ты заставил их ждать.
– Кого? – с дрожью спросил он.
Ответ она не дала, но в этот момент голоса вокруг стали громче. Теперь он различал отдельные фразы.
Этот голос пробежал по его коже ледяной волной. Он зазвучал так ясно, так знакомо, что Сергей замер на месте.
«Папа… Где ты?»
– Нет… – прошептал он, чувствуя, как сердце начинает рушиться.
Голоса детей. Они звучали из тумана, как призывы помощи, зовущие из какого-то мрачного прошлого, которое он пытался забыть.
– Это не может быть правдой, – сказал он, отступая от стола.
Фигура в плаще шагнула за ним, будто ожидая, что он побежит.
– У каждого из нас есть грех, Сергей, – хладнокровно произнёс мужчина в костюме. – Но твой – он тянет тебя за собой.
Сергей зажмурил глаза, не в силах больше переносить всё это. И перед его внутренним взором возникли картинки: тёплая осень, полевая дорога, дребезжащий семейный универсал. За рулём был он сам. На заднем сидении два детских голоса спорили о каком-то пустяке, обмениваясь фразами, полными жизни.
– Прошлое всегда догоняет, – голос мужчины в костюме словно льдом осыпал воспоминание.
Сергей открыл глаза. Он снова был здесь, в белом тумане, но теперь монета будто начала светиться.
И неважно, прикоснётся он к ней или попробует отвернуться, теперь он знал, что всё это связано. Связано с его семьёй, с теми, кто звал его из тумана.
