– Можно еще с «толкача» попробовать, – предложил Медведь.
– Точно, улица под уклоном, нам только из двора вытолкать, а дальше он и сам пойдет, – воодушевился Киля.
– Киля! Угомонись! – пытался я облагоразумить друга, но все было бесполезно.
Вытолкав с неимоверными усилиями трактор из двора на улицу, в кабину решено было посадить меня. Киле Медведь не доверял, а сам сесть за руль никак не мог, так как восемьдесят процентов усилий по перемещению трактора принадлежало именно ему.
Медведь и Киля протолкали МТЗ-80 через пол улицы прежде чем обнаружили абсолютную несостоятельность идеи. Двигатель трактора молчал. Я вылез из кабины, а Медведь принялся колдовать над техникой, попеременно то откручивая, то опять закручивая всевозможные винты и гайки на силовом агрегате трактора.
– Медведь, может хватит на сегодня экспериментов? – обратился я к другу, но тот, вместо того чтобы ответить, только недовольно отмахнулся рукой.
Попытка завести трактор повторилась еще раз. Повезло больше, двигатель чихнул и опять затих. Медведь снова откинул защитный кожух силового агрегата, и снова нырнул под двигатель трактора.
– Медведь?! Короче я домой, – начал канючить я, предчувствуя беду.
– Давай еще раз и все, по домам, – обратился ко мне Киля, наблюдая мою тревогу.
Киля был прав, третья попытка удалась, и вторую половину улицы, наш МТЗ-80 действительно прошел легко. Впившись двумя руками в обмотанную синей изолентой баранку, я пытался удержать несущийся по грунтовой дороге трактор. Через грязное лобовое стекло на меня смотрели расширенные глаза Медведя, который уже не пытался спрыгнуть на обочину дороги. Киля ехал на крыше кабины, вцепившись в нее всем чем только можно было вцепиться.
Трактор летел с горы набирая скорость, а я все бил, и бил, двумя ногами по одеревеневшей педали тормоза. Наконец, техника дернулась, мотор взревел, а дорога закончилась, и, сломав деревянный забор в конце улицы, мы дружно полетели с обочины вниз, пока не приземлились в болото.
***
Школьные дни остались позади. Килю с Медведем забрали служить в армию, а мне удалось поступить в областной университет. Однажды, приехав на выходные домой, я зашел в местное отделение почты и услышал диалог между работниками этого учреждения:
– Ну, и что делать с его пенсией? – возмущалась одна сотрудница.
– Что, прямо никого у него не осталось? – спрашивала у нее другая.
– Никого, – отвечала третья.
– Ни детей, ни внуков? Зинаида Львовна? – спрашивала первая.
– Ни жены, ни детей, ни внуков, всю жизнь проработал в школе, – повторила Зинаида Львовна, возвратившаяся из подсобного помещения с посылкой в руках.
– Здравствуйте тетя Зина! Я за бандеролью. Пришла? – произнес я.
– Здравствуй, – ответила мне тетя Зина голосом не содержавшим в себе никаких эмоций.
– Так, а что мне с его пенсией делать? А? Зинаида Львовна? – спросила подчиненная тети Зины.
– Положи ее пока в конверт, на конверте напиши «Сергунов С. С.», – ответила тетя Зина.
Зинаида Львовна ушла в подсобное помещение за посылкой. Рядом со мной, за прилавком, морщинистый пенсионер заполнял какой-то бланк и разговаривал сам с собой. На пенсионере была выцветшая сетчатая кепка с орлом и гордой надписью «USA».
– Сейчас все так, включишь телевизор, а там мужик в пиджаке, интересно так рассказывает, а потом, как запоет, – кряхтя произнес пенсионер, – Думаешь, во певец, а это депутат государственной думы. Во как!
