– Ну, наговорили… – Капля приоткрыла один глаз. – Не обманываете?
– Нет.
– Ну, смотрите.
Девушка надула щеки.
Ольбрум бесшумно прошел к резному креслу в изголовье кровати. Клембог нахмурился, заметив, как заострился у цольмера нос, а морщины, иссекая, углубились в кожу щек. Последние полгода тяжело дались старику.
– Видишь?
Капля пожала плечами.
– Ничего она не видит, – ворчливо произнес Ольбрум. – Не нашего мира, где уж ей.
– Вы всегда такой вредный? – спросила его Капля. – Я почти вот-вот увидела. Если бы вы сейчас меня не сбили…
Старик махнул рукой.
– Покажи ей, – обернулся к нему Клембог.
Капля шумно выдохнула.
– Да, я уже устала не дышать. Покажите.
– Что ж, – сказал Ольбрум и сложил знаком пальцы. – Это чуть подсветит аззат.
Тонкие желтые лучи прорезались сквозь каменный, перекрытый балками потолок и ушли в пол. Их было много. Целый лес золотых лезвий.
– Ой, и вы в них! – воскликнула Капля.
– Это и есть аззат, – сказал Клембог. – Сила места.
– Не сила, – поправил Ольбрум. – Скорее, чистота. Чем ярче аззат, тем сложнее нифели его одолеть. И тем безопасней в таком месте людям.
– А это везде? – спросила Капля.
Она ловила свет ладошками, но он протекал сквозь, рассыпая мягкие искры.
– Было везде, – со вздохом произнес старый цольмер. – Где люди были добрые, там аззат рос, где оказывались похуже, там тускнел. Намоленные места тоже светили ярко, дарили тепло телам и душам. По одной из легенд нифель появилась там, где люди совсем извели аззат.
– Это как? – отвлеклась от света Капля.
– Убивали, насиловали. Умножали скорби земные.
Вспомнив предков, Клембог стиснул кулаки и мысленно каждому пожелал нифели. И Сарадилу, и Тойвенсу, всем.
– Вот поэтому ты нам и нужна, – подошел он к Капле. – Ты можешь спасти наши земли.
– Я? – удивилась девушка.
– Ты, – гауф усадил ее на кровать. – Когда Капля падает в Колодец, тот край, знак которого она уносит с собой, очищается от нечисти.
– А какой знак?
– Этот, – Клембог снял одну из цепочек с кяфизом с шеи. – Как последняя воля, понимаешь?
Капля медленно кивнула.
Кяфиз опустился ей в ладони – небольшой железный кругляш с отверстиями.
– Как у вас все странно, – Капля склонилась над кяфизом. – И что, его нужно просто надеть?
– Да.
Капля посмотрела на цольмера.
– А у вас все с ними ходят?
– Все, – Ольбрум отвел бороду в сторону, показывая свои кяфизы.
– Ух ты! – обрадовалась Капля и принялась считать: – Один, два… четыре… шесть! Это имеет какое-то значение?
– Имеет, – кивнул Ольбрум.
– Как у всякого места есть аззат, – сказал Клембог, – у людей есть кяфизы. Первый кяфиз человек получает по рождению. Кто победней – бронзовый или медный, кто побогаче, – железный. Его надевают отец с матерью. Или повитуха. Или владетель земель. Считается, что с этих пор ребенок защищен от мелкой нечисти. Второй кяфиз вешают в двенадцать лет.
– А третий? – спросила Капля.
– Иногда люди до самой смерти ходят с двумя, – гауф посмотрел в глаза Погибели. – Но некоторых боги наделяют и большим числом кяфизов.
– Как вас?
– Как меня, – согласился Клембог.
– Кяфизы есть душа человека и души его предков, – сказал Ольбрум. – Чем больше кяфизов, тем сильней человек, тем лучше он может противостоять нифели и ее порождениям.
– А кто определяет, сколько кому кяфизов причитается? – прищурилась Капля.
– В основном, цольмеры. Но вешать на себя лишний кяфиз вряд ли кто станет. Наполненные душой кяфизы звенят, а пустые – быстро трескаются.
