– А человек может жить без кяфизов?
– Без кяфизов его убьет даже прозрачник, – сказал Клембог. – Вообще любая, даже самая мелкая нечисть.
– Погоди, – остановил его жестом Ольбрум. – Кяфиз, девочка, на самом деле только железка. Без души человек жить не может. Без внутренней силы. Кяфизы – это только средство концентрации ее.
– А случай с Баррац-Леем? – спросил Клембог.
Старик покосился на Каплю.
– Не будем еще этим девочку нагружать.
– Да уж, – сказала Капля, приложив пальцы к вискам, – у меня просто голова кругом. Аззат, кяфизы. Ни… нифель. И я еще почему-то должна упасть в Колодец. Скажите, – темно-светло-синие глаза с надеждой посмотрели на гауфа, – это же розыгрыш, да?
Хлопнул растроенно ладонями по резным подлокотникам Ольбрум.
– О, боги! Кого вы послали нам?
Клембог, который мысленно воскликнул то же самое, поднимаясь, сказал Капле:
– Когда Колодец позовет тебя, сама поймешь, розыгрыш или нет.
За ним встал и Ольбрум.
– А когда он позовет? – спросила Капля.
– Это тебе знать. Скоро.
– И что тогда?
– Тогда тебя не удержим ни мы, ни стены Башни. Поэтому было бы хорошо, если бы ты надела кяфиз.
– Вот так? – Капля опустила цепочку через голову. Железный кругляш удобно устроился на белой ткани платья.
– Да, спасибо.
Произнести незнакомое слово получилось легко.
– Теперь отдохни, – Ольбрум остановился у двери. – Тебе и нам предстоит долгий путь.
Капля вскинула глаза:
– Вы будете сопровождать меня?
– Да.
– Но я же бессмертная. Я не нуждаюсь в охране.
– Скорее, – сказал Клембог, – мы будем охранять кяфиз.
– Зачем?
– Всегда найдутся те, кто захочет повесить вместо этого кяфиза свой. Повесить силой. И первые – Шуанди и Циваццер. Кронгауф Су Янфан и энтиль Монтребан Коффа.
– Опять непонятные имена! – Капля плюхнулась на кровать. – Все, я устала. Здесь вообще кормят?
– Кормят, – кивнул Клембог. – Я распоряжусь.
Он покинул комнату вслед за Ольбрумом. При их появлении из дверей Хефнунг встал с чурбачка, который приспособил вместо стула.
– Ну, что?
– Идем, – сказал Клембог.
– Куда?
– В пекло, к предкам и богам.
– Усы обгорят, – грустно заметил Титус.
– Отрастут новые. Предупреди своих, подумай, кого оставишь вместо себя. Думаю, с месяц нифель не сунется. Собираемся в оружейном зале.
– А Капля? – поспешил за гауфом Хефнунг.
– Вот с ней и пойдем.
Они вышли в зал. Ольбрум с неслышным стоном опустился на лавку. Хефнунг пропал в арке, ведущей на нижние уровни. Детей увели в дальние комнаты, и Худой Скаун скучал, подпирая угол рядом с окном. За столами прибавилось народу. Панцири, наручи. Лица усталые, но глаза блестят надеждой. Шепотки о Капле перепархивали как мотыльки. «Слышал?» – «Слышал» – «Это же – ух!».
Клембог перехватил девушку, несущую кувшин с ягодной водой.
– Селия?
– Да, эрье гауф.
Девушка поклонилась, звякнули кяфизы.
– Отнеси в дальнюю комнату поесть Капле.
– А что ей можно, эрье гауф?
Нос и щеки у девушки были в веснушках, а глаза – кошачьи, зеленые с желтыми пятнышками. Не темно-светло-синие.
– Не знаю. Что все едят, то и ей возьми. Овощей побольше. И воды.
– Да, эрье гауф.
– Беги, – отпустил ее Клембог. – Погоди.
– Да?
Селия обернулась.
В ее повороте головы, в чуть приоткрытом рте, в невинной игре пальцев, накручивающих рыжеватый локон вдруг проскользнуло что-то настолько знакомое, давно и прочно, казалось бы, забытое, что Клембога шатнуло.
Боги, зачем снова?
– Ты посиди с ней, Селия, – сквозь стиснутое горло выдавил гауф. – Побудь там.
