* * *
Накануне я засиделась допоздна, но это нисколько не навредило моему романтическому настроению. Изголодавшийся разум наконец получил литературную пищу, и я буквально порхала на невидимых крыльях. В общем гомоне и суете утренней столовой я долетела до стола мальчишек и дёрнула Отто за рукав:
– Приходи после смены за прачечную, я буду тебя ждать!
Оторопевший юноша уставился на меня и попытался что-то сказать, но я уже направлялась между рядов в сторону девочек. Начинался день, полный сладостного предвкушения – я наконец-то набралась смелости пригласить Отто на свидание, и теперь с нетерпением его ждала.
В цеху время летело незаметно, стежок за стежком шли ровными рядами, закройщица не успевала подкладывать материал, и я наслаждалась жизнью. Удивительно – как мало нужно человеку для счастья, но ещё более удивительным было то, что найти это счастье можно даже в детском интернате посреди войны в перерывах между ежедневным рутинным трудом…
В глухом углу огороженной территории, за корпусом прачечной, притаившись в кустах, я ждала своего друга. Над трёхметровой оградой догорало зарево уходящего дня, а я прижимала к груди драгоценный сборник стихов. В отдалении послышались приближающиеся шаги, вскоре зашуршала трава, громогласно затрещали кусты, и передо мной возник лохматый, запыхавшийся Отто.
– Фу-ух, добежал. Ни одного патруля не встретил, представляешь? А буквально пару месяцев назад они не то, что по территории ходили – они ещё и комнаты после отбоя проверяли…
– Наверное, война уже закончилась, – предположила я. – И скоро мы сможем выйти за стену.
– Очень на это надеюсь.
Отто присел рядом, покопался в кармане и чиркнул зажигалкой. Тут же противно завоняло сигаретным табаком, но мне было всё равно – я вовсю наслаждалась моментом. Сквозь плывущее над головой облако сизого табачного дыма мне загадочно подмигивали проступавшие на небосклоне звёзды. Казалось, они знали что-то очень важное для меня, и стоило мне только спросить, как они тут же поведают свою тайну.
Я достала заранее припасённую свечку и вставила её в одну из извилистых трещин в бетоне, а Отто тут же всё понял без слов и зажёг фитиль от сигареты. Робкий огонёк заплясал, колыхаясь, поддаваясь движению лёгкого летнего воздуха, освещая этот маленький кусочек огромного мира, где были только я и мой друг.
Я открыла книгу, набрала в лёгкие воздуха и начала читать:
– Мальчик с девочкой дружил, мальчик дружбой дорожил. Как товарищ, как знакомый, как приятель, он не раз провожал её до дома, до калитки в поздний час. Очень часто с нею вместе он ходил на стадион, и о ней как о невесте никогда не думал он…
– И что ты хочешь этим сказать? – настороженно прервал меня Отто.
– Этот стих будто про нас написан, – ответила я, взглянув на него.
– Его ведь сочинил человек, и он написан про людей. Это к любому можно примерить, но вот лично я не хочу жениться!
– Не переживай, мне тоже об этом пока рано думать, – сказала я и почему-то расстроилась.
Я понимала умом, что огорчаться глупо, но почувствовала себя отверженной, ведь мне, кажется, нравился Отто. Удивительно – как одна короткая и незначительная фраза способна в корне изменить настроение. Отряхнувшись от набегающих мыслей, я перелистнула несколько страниц и открыла первую попавшуюся:
– На дверях висел замок. Взаперти сидел щенок. Все ушли до одного – в доме заперли его. Мы оставили Трезора без присмотра, без надзора…
