– Спасибо… Я ничего не поняла… Куда мы едем?
– Der er heller ikke nogen netværksmodulator? Et øjeblik, – сказал мужчина, дотронулся до виска, замер на несколько секунд, словно задумался, и на чистейшем русском сказал: – Не думал, что мне когда-нибудь понадобится нейродольметчер… Сын подарил дорогую и бесполезную игрушку, а вот поди ж ты… Ты русская? Откуда ты?
– Я из интерната неподалёку, – ответила я и прильнула к окну.
Снаружи мелькали деревья, плотной стеной обступая дорогу. Память предательски подводила, вызывая панический страх и чувство тревоги. Как я здесь оказалась? Почему я здесь?!
– Куда мы едем?! – выпалила я и принялась шарить по двери в поисках ручки.
– Как это куда?! – Старик удивлённо посмотрел на меня. – В Сайрен! Не от хорошей жизни измождённые дети в окровавленной одежде валяются на дороге. Ты, прости меня пожалуйста, ещё и обмочилась. Я отвезу тебя в больницу, пусть они тебя осмотрят, а дальше уже решают, что с тобой делать.
Опустив глаза, я оглядела измазанную в крови и чернозёме рабочую робу и наконец вспомнила – там, позади, остались мои друзья!
– Нет-нет-нет, не надо в больницу, это не моя кровь! – замахала я руками. – Нет, мне нужна полиция или военные. Кто-нибудь, кто сможет помочь мне освободить друзей. Они попали в беду, их держат в заточении!
– А чья это тогда кровь?.. Нет, не говори, я не хочу ничего знать! – Он замотал головой, – Я просто вожу стройматериалы. Если вдруг кто спросит – лучше, чтобы мне было нечего сказать… Тут недалеко есть полевой лагерь. Я, конечно, могу сделать крюк, но тебе бы по-хорошему…
– Везите меня туда! – взволнованно выкрикнула я.
– Хорошо, – с явной неохотой согласился шофëр. – Но я с тобой не пойду. Не хватало мне ещё в эту треклятую бойню вписаться. Терпеть не могу ни одних, ни других. Комендатура все соки высасывает, мятежники нож к горлу ставят и… Я высажу тебя метров за триста. Сама дойдёшь?
– Обязательно дойду!
* * *
Через полчаса мы были на месте. Поблагодарив сердобольного водителя и попрощавшись, я выбралась из кабины на пыльную дорогу и побрела под горку в сторону окружённой забором россыпи армейских тентов, стоящих в низине. Грузовик развернулся, поднял на прощание клуб сизого дыма и скрылся за изгибом холма.
Меня завидели издалека – от будки со шлагбаумом мне навстречу уже шли три человека в тёмно-зелёной военной форме с оружием наизготовку. Приблизившись, один из них, видимо, старший по званию, нахмурил густые чернявые брови и спросил:
– Quien eres y qué haces aquí? Estás herido?
Со вздохом я развела руками. Командир скривился, обернулся к стоявшему рядом бойцу и с раздражением в голосе приказал:
– Dame ese neurointérprete!
Боец вынул откуда-то небольшой светлый предмет и передал его командиру, а тот протянул его мне. На раскрытой ладони лежало овальное бежевое устройство, похожее на пластиковую пуговицу. Взяв электронный переводчик, я кое-как вставила его в ухо.
– Кто ты, и что тут делаешь? – спросил офицер. – Ты ранена?
– Это не моя кровь, – в очередной раз устало повторила я. – Меня зовут Лиза. Я сбежала из интерната Каниди. Прошлой ночью его захватили бандиты. Там остались мои друзья, и мне нужна ваша помощь.
Обернувшись к высокому смуглому бойцу, командир спросил:
– Это километрах в тридцати отсюда, в лесу? Там ещё такой высокий забор…
– Так точно, полковник, бывший пансион на тринадцатой отметке. Туда ведёт грунтовка от шоссе.
