Читать онлайн Виталий Жандаров - Похищение воды

© Виталий Жандаров, 2023

ISBN 978-5-0060-3072-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

**

– Антоний, письмо пришло. Может, на этот раз мы правильно оценили размер донатия, и он оказался достаточно щедрым?

– Надеюсь, что так, Амелия. Давай пока не будем открывать. Я съезжу за сыном, а ты распорядись, чтобы приготовили запеченное седло барашка, а на вытопившемся жире пусть сварят пульс1. Если и отказ, так хоть утешится ужином.

**

– Луций, ты где? Как тут дела? Все собрали, пересчитали? – крикнул мужчина из повозки, остановившейся у оливковой рощи, обнесенной невысокой изгородью.

– Все, отец. Всего сорок две корзины олив.

– Нда, немного для такой зрелой рощи. Если бы роща не досталась нам по столь низкой цене, с такими урожаями она бы не окупила себя никогда. Поехали, успеем домой к ужину.

– Да, отец.

Луций, высокий и светловолосый, быстро отдал последние распоряжения про собранный урожай, легко перепрыгнул изгородь, уселся на повозку рядом с отцом и отдал ему восковую табличку с записями.

«Худощавый, весь в Амелию», – подумал Антоний. Сам он был высокий, но крепкий и широкий в плечах. Возница, доверенный раб Салиний, подождал, пока Луций усядется поудобнее, щелкнул поводьями, и мохнатые коренастые испанские лошадки с ходу тронули неторопливой рысью. Антоний, как и многие другие владельцы небольших поместий близ города Эмерита Августа в провинции Лузитания2, жил в собственном доме в городской черте, а в поместье бывал наездами. Происходя из небогатой побочной ветви патрицианского рода Корнелиев, он верой и правдой отслужил десять лет помощником у проконсула, посему после выхода в отставку ни врагов, ни богатств не нажил. Но, изрядно повидав, уверовал в то, что его дети должны не просто уметь считать и писать, а иметь хорошее образование – то есть знать греческий, разбираться в архитектуре, литературе, истории, геометрии и калькуляции. Собственно, прошедший год был первым, когда ему уже не надо было платить за обучение старшего сына, и поэтому завершился с прибытком – на который и была куплена по случаю новая оливковая роща в сорок югеров3. Просматривая записи, сделанные Луцием, он как бы между делом обронил:

– Мать сказала, что пришло письмо из Италии.

– От кого, что пишут?

– Не знаю, я амбарами занимался.

– А она не сказала?

– Распечатывать не стали, решили сделать это за ужином. Куда торопиться? Да и какая может быть срочность в Лузитании, а тем более в Эмерите? Тут клепсидра-то на форуме засыпает от скуки, то и дело перестает капать на чашу.

Луций улыбнулся. Он любил эти меткие ворчливо-шутливые присказки отца.

– Не говоря уж о том, что для образованных молодых людей вроде тебя нет никаких занятий, где можно приложить свои таланты и знания.

На этих словах Луций погрустнел, и Антоний, заметив это, ободрительно похлопал его по плечу:

– Не вешай нос, Луций, он же у тебя патрицианской формы. Слава Солнцеликому, Римский мир по-прежнему велик, дел в нем много, а толковых людей мало. Если и на этот раз пришел ответ с отказом – подкопим денег и в следующем году съездим в Рим или Неаполь, найдем тебе место, где сможешь показать себя.

**

– Ну, вот Фортуна и улыбнулась тебе, сынок. Как приличный человек ты должен улыбнуться ей в ответ.

– Да. Но до июньских календ еще надо успеть, а дорога долгая. Надо собираться.

– Верно, сынок. Завтра и начнем. А пока давай поужинаем с мамой и Пампуцием.

**

Когда живешь не в бедности и не в богатстве, то хорошей одежды и вещей не так уж и много, а то, что попроще, – удобнее купить на месте, нежели везти за тридевять земель. Оттого сборы были скоротечны, скромная поклажа вся уместилась на одной повозке, и вот уже Луций с Салинием и еще тремя рабами одолевает за перевалом перевал. Поначалу он просто сидел и сиял, не веря своему счастью. Но чем дольше он ехал, тем сильнее сомнения глодали его.

«Справлюсь ли я? Не выгонят ли с позором?»

Луцию хотелось все как следует продумать, чтобы заранее быть ко всему готовым и не ударить в грязь лицом. Он попробовал было вспомнить формулу для расчета объемного потока воды, как ее приводил в своей работе Фронтин8. Но формулы Луций вспомнить не смог, тревога овладевала им все больше, и оттого не получалось не только продумать, но даже толком представить, с чем он столкнется. Оставалась последняя соломинка: обратиться мысленно за помощью к тем, кто уже смог и сделал: «А что писал по этому поводу Витрувий? А как на моем месте поступил бы великий Цезарь?»

Но Витрувий, автор трактатов о строительстве, был для Луция недосягаем, как скалы Пиренеев.

«Что там за люди живут? Кто из них знает толк в деле? На кого равняться и кого держаться? А кто влиятелен и защитит в случае чего? – продолжал тревожиться Луций. – Петроний обещал, но будет ли у него на это время? Он же трибун, у него клиенты, собрания, комиции… Хотя вот Цезарь же смог, и никто его не опекал».

Вдруг, словно в ответ на его волнения, впереди замаячил затянутый туманом каменный мост.

– О, вот и он – Рубикон, отделяющий Италию от провинций.

Луций велел остановиться и вышел к мосту. Наморщенный лоб и лицо чернее тучи словно бы вслух оглашали сомнения Луция:

«Не вернуться ли, пока не поздно? Все, как двести с лишним лет назад: вот он, Рубикон, и надо решить – оставить его позади или развернуться. Ошибешься – потеряешь все… Как тут быть?»

Тревога и неуверенность все сильнее охватывали Луция. Тем временем из тумана на мосту показалась повозка. Когда она поравнялась с Луцием, старик с короткой седой бородой, по виду купец, который сам сидел на козлах, придержал коней и спросил:

– Что так тревожит молодого патриция?

– Думаю, переходить ли Рубикон.

– Так это-таки совсем не Рубикон, юноша. Если ты едешь оттуда – он указал рукой на северо-запад – Рубикон уже давно за спиной.

Луций сник. Старый купец слез с повозки, положил руку на плечо юноше и со светлой улыбкой сказал:

– Не печалься. Не важно, какая река под твоим мостом – когда ты будешь переходить свой настоящий Рубикон, ты безо всяких посторонних будешь знать и чувствовать это.

**

Следуя наставлению отца, Луций не стал сразу же заявляться к патрону Петронию.

– Сначала обустройся, походи по городу и только потом иди к нему, – напутствовал его Антоний перед поездкой. – А то спросит, как устроился и где, ты скажешь, что нигде пока – он, конечно, предложит воспользоваться его услугами; а тебе и отказать будет сложно – вдруг поймет как неуважение к его расположению; а вдруг это еще и окажется чем-то дорогим или неудобным?

Луций отправил Салиния найти подходящее жилье, а сам пошел бродить по городу.

Прогулявшись по улочкам Хатрии, Луций остановился у термополия9 и заказал порцию рыбы. Пока ее жарили тут же, на раскаленном масле, он стоял и любовался мозаикой, которой был украшен прилавок закусочной. Мозаика изображала кошку, которая пытается стянуть с прилавка рыбу. Изображение было так искусно сделано, что издалека можно было спутать с настоящей кошкой. Взяв обжигающий сверток, Луций отвернулся от прилавка термополия и лицом к лицу столкнулся с симпатичной девушкой. Она была одета в легкую тунику, собранную на левом плече изящной спиральной фибулой10. Девушка внимательно посмотрела на него.

– Так ты – наш новый акварий? – во взгляде ее серых глаз читалась легкая полунасмешка, полуулыбка.

– К-к-как ты узнала? – от неожиданности Луций чуть не выронил сверток с рыбой из рук.

– Я тебя никогда ранее не видела. А я родилась в Хатрии и все и всех тут знаю. В последнее время почти нет новых купцов, путешественников и вовсе не бывает. Да и какой из тебя купец, посмотри на себя… Значит, ты по службе. А из освобождающихся должностей – только эдил и акварий. Но эдил не ординарная должность, его выбирают, а назначают только аквария. Итак, как тебя зовут, новый акварий, спаситель Хатрии? – сказала она, озорно улыбаясь.

– Л-л-луций… – только и смог он выдавить из себя, онемев от такой прозорливости.

– А я Паула. Откуда ты?

– Из Лузитании, – Луций понемногу отходил от шока

– Из Лузитании? – она присвистнула. – Ого! Ну что же, непросто тебе будет… Но то мужские все дела: камни, стрелы, удила. Я в этом не сильна. Рада познакомиться, Луций, но мне пора, – и она упорхнула, оставив Луцию после себя приятное щемящее чувство в груди и легкий запах лаванды и жасмина.

К вечеру рабы внесли нехитрые пожитки Луция в большую комнату, расположенную на втором этаже сложенной из белого камня инсулы11, а сами разместились в комнатке на первом. В комнате было чисто. Она оказалась весьма недорогой, поскольку окна выходили не на море. Но благодаря этому по вечерам солнце заливало стену комнаты закатными лучами. Еще один плюс – что городской форум и рынок были недалеко. Луций переоделся, умылся и, взяв Салиния и еще одного раба, отправился туда. Дав распоряжения про покупки и проводив взглядом своих рабов с большой двуручной корзиной, он медленно пошел в одиночестве, прислушиваясь к гулу вечерней городской жизни.

Солнце уже не пекло, кожу приятно холодил дотягивавшийся сюда с моря легкий бриз. Поэтому после долгого знойного дня люди жадно стекались сюда, и крики торговцев все больше и больше терялись за гулом разговоров горожан, то тут, то там кучками собиравшихся и обсуждавших все на свете – от погоды и цены на соль в Аквилее до сплетен о матримониальных делах.

**

– Марцелл-то, говорят, сам и сочинил текст, которым исписаны были все стены у порта.

– Да ну?

– Да точно тебе говорю!

– А как вызнали?

– Да нашли у него исходный папирус. Видно – рука-то его.

– Что теперь, на суд кваттуорвиров?

– Куда ж еще, после того как он так резко перешел дорогу Петронию? Вот удивляюсь, голова есть у людей или нет, чем думают…

– А ты слышал, наш грек Палистратус-то – ищет срочно свободную онерарию12, пока ветры не переменились.

– Бедняга. А зачем она ему?

– Да, говорят, выкупил на днях у Туллия весь урожай гранатов на корню.

– У какого Туллия? У Туллия Сульпиция?

– Именно.

– Да ты что? И тот ему продал? Сейчас? Зачем? Он же и половину от настоящей цены за это не выручил, поди?

– Точно. Но Туллий ищет для дочери Паулы выгодную партию.

– Скажи уж – партию себе. Ну, тогда понятно. Скоро комиции и распределение подрядов откупщикам. Нужно усиливать влияние. А когда у всех сейчас скудно, то звонкая монета сделает новый альянс семей куда как привлекательнее. Умен Туллий из рода Сульпициев.

Луций почувствовал, что в груди защемило еще больше. Он погрустнел и пошел вдоль рядов, уже не прислушиваясь к разговорам.

**

Наутро Луций отправился к Петронию. Придя, он, как и ожидалось, увидел самых разных людей, жаждущих внимания народного трибуна. Луций поразился открытости – ведет прием у себя дома, прямо в перистиле