– Да?
– Да, – серьезно кивнул Саша. – Я могу суфлировать.
Страшно представить, чтобы я сейчас делала, если бы не оказалась рядом с ним. С кем-то, кто сочувствовал, помогал и понимал меня.
– Хорошо.
Я приложила телефон к уху и закрыла глаза.
– Алло, – сказал мне женский голос.
– Здравствуйте… – я поняла, что, даже несмотря на суфлера, не понимаю, как и что говорить. – Простите. Я по поводу Валеры. Он…
– Снова отключил телефон? – деловито спросила женщина. – Ира, это ты?
– Да, – зачем-то ответила я. Не знаю зачем. Наверно, потому что быть Яной сейчас было слишком больно. А неизвестной Ирой – нормально. Почти нормально.
– Он в Москве, наверно. Полтора часа назад ко мне заехал и говорил, что к девушке своей собирается. Она сейчас в больнице.
– А… понятно.
– Передать ему что-нибудь?
– Н-нет. Я перезвоню, спасибо.
Полтора часа назад. К девушке. Я подняла лицо к потолку и почувствовала, как слезинки щекочут виски, сползая из уголков глаз. Меж тем посты в соцсетях появились гораздо раньше. Что это такое. Что это такое вообще? Я в параллельном мире? Это шутка такая дурацкая? Или что?
«Ты там совсем охренел?» – написала я в мессенджере.
Не прочитано.
Не прочитано.
«Что за поминки вконтакте?»
Не прочитано.
«И что за девушка у тебя?»
Не прочитано.
Прочитано.
«Не знал, как сказать тебе, но рад, что все наконец открылось. Давай расстанемся, котенок. Так всем будет лучше».
И смайлик.
Смайлик, мать его так, смайлик!!!
С первого раза телефон не разбился. Только с третьего.
* * *
– Куда? – спросила женщина в окошке кассы.
– Куда угодно, – сказала я. – Какой рейс ближайший?
– В Красноярск, – ответила она.
– Давайте.
Боялась, что она скажет «Владивосток». И денег на билет не хватит.
Чемодан временно остался жить у Сашки. Когда я уходила от него, то точно не знала, далеко ли направляюсь. То ли в бар, то ли до ближайшего небоскреба с открытой крышей. Но пока спускалась, посмотрела на себя в маленькое мутное зеркало на стене лифта и внезапно страшно разозлилась. А еще поняла, что отправиться куда глаза глядят – это тоже в каком-то смысле оставить прежнюю жизнь.
Как там писал Павич? Если хочешь поменять судьбу, то измени место, где живешь, и язык, на котором говоришь.
С языком все не так просто, зато автобус до аэропорта стоял на остановке и призывно подмигивал фарами.
В Красноярске у меня не было ни одного знакомого.
Идеальный чистый лист.
Никто не узнает, как я буду судорожно искать работу, отчаянно выживать и, например, селиться в самом дешевом хостеле. В надежде, что тот – ха-ха – хотя бы не сгорит.
На регистрацию я успела последняя и получила место в последнем ряду возле туалета. Что в целом неплохо, учитывая, что через два часа полета у меня началась запоздалая истерика и затошнило так, что согнуло пополам.
На подламывающихся ногах я заползла в кабинку, плеснула воду в лицо и уставилась в зеркало.
Яны там не было.
Там никого не было.
И ничего.
Ни стены за моей спиной.
Ни таблички на ней «Если капитан воздушного судна включил знак «пристегните ремни», то пройдите в салон»…
Только клубящаяся фиолетовая мгла.
Самолет тряхнуло так сильно, что я врезалась в дверь, упала на колени и с трудом встала, цепляясь за кран.
Чтобы увидеть, как зеркало, будто сюрреалистический, диковинный цветок, треснуло и распустилось вихрем осколков, и навстречу мне, из фиолетовой глубины, шагнула тень с горящими глазами.
– Привет, – сказала тень, превращаясь в потрясающего красивого то ли эльфа, то ли демона с заостренными ушами и перламутровыми крыльями за спиной, и я поняла, что забыла еще об одном способе покончить с прошлой жизнью.
