Замах, удар, блок.
Замах, удар, блок.
Замах…
– Господин Архан, вас не затруднит?.. – голос Гессера звучал глухо, словно он сейчас находился в соседней комнате, а не наблюдал за дракой с расстояния в пять шагов.
Птаха вдруг почувствовала, как чья-то невидимая рука сдавила ее сердце, с каждым мгновением заставляя его биться все медленней.
Проклятый чернокнижник! Позабыв про Спайка, который, выронив нож и упав на колени, иступлено тряс башкой, Птаха было ринулась в сторону синекожого ублюдка, но точно разучилась ходить, в глазах ее потемнело, а руки перестали слушаться…
Очнулась она через несколько минут от того, что кудрявый сопляк, бледный, точно сам Костлявый, осторожно лил ей на лицо вино из кубка. Оттолкнув парня в сторону, Птаха с трудом поднялась на ноги, едва сдерживая дрожь в коленях.
– Ты меня глухим сделал, сучий потрох!.. – взвыл словно труба Спайк, дотронулся до уха и после взглянул на окровавленную ладонь.
– Через какое-то время слух вернется, – сухо произнес шрау, который даже не сменил позу, так и оставшись сидеть на стуле, скрестив руки на груди. – Вы оба нужны мне живыми. Пока. Как только выполните свою часть работы – можете хоть разорвать друг друга на части.
– А может лучше я отрежу кусочек от тебя? – прорычал Спайк и поднялся на ноги, сжимая в руке нож.
– Хочу предупредить – в следующий раз я аннулирую сделку с каждым, кто затеет драку, – вмешался в разговор Гессер. – Если вы хотите получить то, что я обещал – вам придется работать вместе. Нравится вам это или нет.
Спайк заскрипел зубами от злости и кинул на Птаху косой взгляд. Та поняла его без слов и ответила коротким кивком. Свести счеты можно и после. А пока что – мир. Во всяком случае, временный. Спайк хоть и был редкостным ублюдком, которому Птаха с удовольствием вспорола брюхо, но хотя бы знакомым ублюдком, от которого было понятно, чего ждать. Тогда как шрау был полностью непредсказуем, и оттого куда более опасен.
Суетясь по залу «Тихой гавани» с подносами, Птаха не единожды слышала разговоры, что все синекожие, умудрившиеся выжить после Катаклизма, лишились рассудка, превратившись в полоумных маньяков, жаждущих уничтожить все прочие расы. И хоть пересуды такие, как правило, возникали после выступления на храмовой площади очередного проповедника – а Птаха не сказать, чтобы шибко доверяла святошам – однако и считать шрау невинными овечками причин у нее не было. Особенно если хотя бы одна десятая слухов вокруг них была правдой.
Доковыляв до своего места, Спайк рухнул на стул и припал к кружке, не сводя с Архана неприязненного взгляда, который, впрочем, он оставил без внимания. Птаха же, подняв кинжалы и убрав их в ножны, села так, чтобы видеть дверь и темный угол, из которого несколько мгновений назад донесся какой-то шорох. Не иначе там прячется арбалетчик, а то и еще один чернокнижник, так что оставлять спину неприкрытой —роскошь.
– Итак, раз мы все в сборе и перестали пытаться поубивать друг друга, предлагаю обсудить то, ради чего мы собственно здесь и собрались, – сказал Гессер и хлопнул в ладоши. – Позвольте представить наших дорогих гостей, прибывших по поручению самого Адриана Четвертого из династии Кронов, короля Адрина от Ормнастрона до Мителя. Прошу любить и жаловать: верховный главнокомандующий Лукаш Ланге и первый королевский советник Дачс Кляйн.
Лукаш сухо кивнул, не убирая руки с ножен, что лежали пред ним прямо на столе. Дачс же выглядел так, словно вот-вот обмочится или рухнет в обморок. Далее Гессер кратко представил всех прочих присутствующих и подошел к большой карте континента, висевшей на стене.
