Походы и кони - страница 9

– Делайте перекличку.

Перекличка шла, вероятно, с пятого на десятого, я проверить, конечно, не мог. Перекличка окончилась. Я достал из-за рукава расписание занятий. Было время занятий при орудиях.

– Взводный, ведите наш взвод к орудиям.

Колонна прошла передо мной. Я молча и строго осматривал людей и за ними последовал. Люди образовали группы вокруг орудий. Унтеры объясняли части. Я ходил взад и вперед, останавливаясь, чтобы послушать.

Меня удивляло, что ни один из 56 офицеров не появляется, хотя было уже 8 часов с лишком.

Прибежал солдат.

– Господин прапорщик, командир взвода вас требует.

– Сейчас иду. Взводный, продолжайте занятия. (Вероятно, все пошли на митинг, как только я исчез за углом).

– Что вы сделали?! – сказал взводный командир.

Я не понял о чем он говорит и вытащил бумажку расписания.

– Все же это так. Занятия при орудиях от 8 до 9.

– Да нет, я не об этом. Вы побили солдата!

– Ах, да. Но это не имеет значения, потому что он этого заслужил… Впрочем, мне кажется, что я побил нескольких.

– Тише, ради Бога, не говорите так громко… Идите к командиру батареи.

Капитан впустил меня в свой кабинет, услал писаря, сам закрыл дверь и повернулся ко мне.

– Что вы наделали, прапорщик?

– В чем дело, господин капитан?

– Вы ударили солдата.

– Так точно, господин капитан. Что мне было делать, когда он надо мной насмехался?

– Все же не бить его.

– Да, я знаю. Я должен был применить оружие, но…

– Молчите, молчите… Нас могут услышать… Идите к командиру бригады.

– Хм… Хм… прапорщик, что с вами случилось, что вы побили солдата?

Слезы выступили у меня на глазах.

– Господин полковник, что я сделал преступного? Я поступил, как каждый офицер поступил бы на моем месте, если солдат над ним насмехается.

– Хм… Хм… Да, конечно… Нет, конечно, вы неправы. Времена переменились. Не понимаете вы, что у нас революция и нужно обращаться осторожно с солдатами.

– Господин полковник, уверяю вас, что это им пошло на пользу. Вы бы посмотрели, как они побежали строиться и вдруг стали опять солдатами. Если бы все офицеры проявили бы твердость, то армия была спасена.

– Замолчите, замолчите… Хм… конечно… Не возвращайтесь в батарею. Идите в собрание, я пришлю адъютанта через несколько минут.

В собрании я подсел к столу, за которым было много знакомых. Но все замолчали и один за другим разошлись. Я остался один, кругом пустота. Даже соседние столики опустели. Я понял, что происшествие уже известно и мне боятся подать руку, боятся солдат.

Адъютант вошел и протянул мне бумажку. Это был приказ отправляться на фронт.

– Полковник освобождает вас от прощального визита ему и командиру батареи. А я вам советую поскорей уехать отсюда; солдаты могут вас убить. Не идите на трамвайную остановку, возьмите другое направление. Желаю успеха.

Можно сказать, что служба моя в Москве была недолгой.

Я думаю, что подлость и трусость начальства были причиной разложения армии. Солдаты как дети. Если их распустить, они становятся невыносимы, а потом опасны. Трудно опять взять их в руки. После запасной бригады мне понятно, что в октябре против большевиков выступило так мало офицеров. Большинство струсило и старалось спрятаться. Как будто можно было спрятаться! Ну, попали в тюрьмы и лагеря. И сами виноваты.

Меня назначили на Юго-Западный фронт. Штаб фронта находился в Житомире, оттуда меня послали в штаб армии в Бердичев и потом в штаб 12-го корпуса в Проскуров. Всюду я просил меня назначить в 64-ую артиллерийскую легкую бригаду, потому что она работала с 64-ой пехотной дивизией, где служил брат в Перекопском полку. Через Казатин я доехал до Жмеринки. Но тут поезда почему-то не шли, и комендант предложил мне ехать на подводе, за что я и ухватился с радостью. Таким образом я видел новые места и ночевал в чисто еврейском местечке, где меня угостили «рыбой-фиш» (фаршированная щука, вкусно). Наконец я подъехал к большому селу Пятничаны, где находился штаб 64-ой дивизии и бригады (артиллерийской). Меня назначили во вторую батарею. В штабе дивизии меня ждал денщик брата и отвез меня в Бурту, маленькую деревушку, где стояли 1-ая и 2-ая батареи и помещался командир дивизиона (3 батарей). Подъезжая к Бурте, я все спрашивал денщика где фронт?