У Мёрси внутри заворочался секрет Зедди, приютившийся между курицей, морковкой, салатом и вторым куском пирога.
– Но если я сейчас уйду, все рухнет.
– Я же не предлагаю бросить Зедди. Помоги ему встать на ноги, но потом пора двигаться дальше.
– Я не могу.
– Можешь. Золотко, ты же такая умная, и талантливая, и собранная. Хватит растрачивать себя впустую в «Бердсолл и сын».
Не то чтобы Мёрси не считала себя умной, талантливой и собранной, да и заниматься бумагами ей не слишком нравилось. Просто она не в силах была представить себе карьеру за пределами «Бердсолл и сын» и всего, что было с ним связано. И кроме того, каким образом она ухитрится начать все с нуля в тридцать лет, без образования и опыта за пределами похоронного агентства?
– А вдруг Зедди не справится? – спросила она, понимая, что шансы на это немалые.
– Ну, значит, не справится, займется чем-нибудь еще. В худшем случае с трупами на западном приграничье справится и Каннингем.
Мёрси вытаращилась на сестру.
– Ой, только не начинай! Это же ты влипла в дела после смерти мамы, и ты практически воспитала и меня, и Зедди. Ну, так мы с Зедди уже выросли. Ты заслужила и свою жизнь пожить для разнообразия.
Мёрси взяла вилку и наколола еще кусочек пирога.
– Но папа не вынесет, если дело прогорит. А у Каннингема все так бездушно и фальшиво для последнего пути. Люди заслуживают выбора.
– Да мертвецам все равно! Ни разу еще никто не встал с каталки и не сказал: «Соли что-то многовато!» или там «Я же говорил Энид, что хочу тиковую лодку!» – Лилиан взяла Мёрси за руки, и та невольно вспомнила, что Лил только что облизывала пальцы, а теперь трогает ее. – Подумаешь насчет этого? Ради меня?
Мёрси кивнула, но не слишком уверенно. Уйти не получится, пока она не убедит Зедди остаться, а это может оказаться делом небыстрым.
Лилиан поцеловала Мёрси в щеку.
– Хорошо сидим, но мне надо сходить поблевать.
* * *
Когда Мёрси отправилась с Леонардом домой, ее тяготил не один секрет, а два, и оба, кажется, вели к одному и тому же неясному будущему без «Бердсолл и сын». Обычно, когда возникали сложности, она обсуждала их с Лилиан, но сейчас пообещала Зедди, что не проболтается о его дипломе по древнемедорской философии, к тому же поиски замены для Лил и Дэнни теперь стали очередной проблемой, требующей немедленного решения.
– Уф, – пожаловалась она Леонарду, плюхаясь на диван в квартире над конторой. Тот, вообразив себя декоративной собачкой, залез ей на колени и придавил своей тяжестью. Как жаль, что, кроме Леонарда, и пожаловаться больше некому. С семьей о самом важном не поговоришь, Нэйтан вообще не в счет, а все друзья юности давно уже уехали из Итернити в поисках лучшей доли. Подумать только, как она оказалась в таком одиночестве?
Только теперь она вспомнила о вчерашнем загадочном письме, которое лежало забытое в кармане комбинезона в корзине для грязного белья. Она спихнула Леонарда с коленей и выудила его.
«Или ты тоже одинок?» – спрашивал ее неизвестно кто четким почерком – больше углов, чем завитушек. Сердце Мёрси колотилось в ответ. Она ощутила прилив понимания, связь с автором, будто они были магнитами, слишком далекими, чтобы притянуться, но дрожащими от соседства друг с другом.
По крайней мере, она не думала, что «вкалывает от подъема до отбоя», как автор письма, зато определенно могла назвать человека, который умел вывести ее из себя как никто. Имя «Харт Ральстон» зажглось в сознании кричащей рекламой на гигантском щите.
